"Гэлен Фоули. Влюбленный герцог " - читать интересную книгу автора

Долф с гаденькой ухмылочкой достал сигару.
- До следующей встречи, дорогая. Я уезжаю в Брайтон и пробуду там пару
недель, но не сомневайтесь - я вернусь.
Он разжег сигару, выдохнул дым в лицо Бел и уселся в фаэтон. С громким
хохотом он стегнул кнутом лошадей, и они пустились в галоп.

***

Когда Бел наконец продала оставшиеся апельсины, оказалось, что настало
время ежедневного посещения отца во "Флите", куда он был заключен с самого
Рождества за долг, примерно равный трем тысячам фунтов. Дорога до массивного
здания из красного кирпича на Фарингтон-стрит была долгой. Бел озябла, и
ноги ее в дырявых туфлях промокли и замерзли. По дороге она вспоминала
уютный, удобный, увитый розами домик, в котором жила в Келмскоте, старинной
деревушке на Темзе, в нескольких милях от Оксфорда.
Ее отец был ученым и, по общему мнению, довольно эксцентричным
человеком. Ничто так не любил Альфред Гамильтон, как проводить дни,
погрузившись в старинные манускрипты, украшенные цветными рисунками, или
сидеть часами в вызывающей благоговейный восторг Бодлиановской библиотеке
Оксфордского университета. Они с отцом жили спокойно и безмятежно, жизнь их
протекала с неторопливостью речного течения, но потом появился Долф запугав
их кредиторов, вынудил их начать преследование ее отца за долги. Папа всегда
был беспомощен в житейских делах. Бел попыталась разобраться, как у них
обстоит дело с финансами, но ее отец, будто напроказивший ребенок, скрыл от
нее, что почти все имеющиеся у них средства тратил на старинные
иллюстрированные манускрипты, отказаться от которых было выше его сил. В
результате он оказался во Флитской тюрьме.
Быстро перебравшись в Лондон, чтобы быть поближе к нему, Бел нашла
работу в шикарном "Пансионе миссис Холл для благородных девиц". Она
надеялась как-то уладить их неприятности, но тут Долф ухитрился сделать так,
что ее уволили. Он хотел, чтобы она оказалась беспомощной и лишенной средств
к существованию, и тогда ей ничего не останется, как только обратиться за
помощью к нему. Нет, решила она, этого не будет никогда.
Подойдя к воротам Флитской тюрьмы, Бел еще раз мысленно прорепетировала
просьбу к надзирателю предоставить ей кредит всего лишь на две недели, чтобы
она смогла накопить денег и расплатиться за камеру отца.
Чем ближе она подходила к огромным дверям, тем неувереннее себя
чувствовала. Трезвый ум подсказывал ей, насколько мала вероятность, что
какая-либо мольба в состоянии разжалобить этого увальня с лицом, покрытым
шрамами. Сам Господь, распятый на кресте, наверное, не смог бы растрогать
надзирателя Флитской тюрьмы, ожесточившегося, как она слышала, за те годы,
когда он работал в каторжной колонии Нового Южного Уэльса. Говорят, он даже
управлял женской тюрьмой, так что Бел и не надеялась, что с ней будут
обращаться по-рыцарски, исходя из ее статуса благородной леди.
Многие тюремщики и сторожа уже знали Бел и привыкли к ее ежедневным
посещениям. Один из них провел ее через длинный вестибюль. Когда они
проходили мимо кабинета надзирателя, она услышала его низкий грубый голос
через открытую дверь - он деловито отчитывал кого-то из подчиненных,
ссылаясь на кодексы и устав, а провинившийся стоял перед ним навытяжку, не
смея вздохнуть. При мысли о том, что придется отдаться на милость такого