"Борис Захарович Фрадкин. Второе зрение (Научно-фантастический рассказ) " - читать интересную книгу автора

смотреть на меня таким напряжённым взглядом, что я осёкся.
-- Послушайте, товарищ хирург, -- сказал я, -- ведь Голубаев удалил себе
даже то, что ещё могло называться глазами.
-- Вот именно, -- в голосе Кости была растерянность. -- Вопреки всему. И
я бы никогда не поверил, если бы сам в этом не убедился.
-- Но как же так? -- пробормотал я.
Он развёл руками.
И вот мы входим в палату. Около постели Голубаева сидит жена.
Приветливая Мария Фёдоровна очень мало изменилась за эти годы, а в белом
халате вообще кажется воплощением доброты.
Павел Родионович лежит на спине, и я вижу его чётко очерченный профиль с
запавшими на пустых глазницах веками.
Костя приблизился к постели, спросил:
-- Как вы себя чувствуете, Павел Родионович?
-- Ничего, коллега, сносно. А это кто с вами?
Я стоял несколько сбоку, да ещё позади Кости, и не произнёс ни звука,
так что угадать моё присутствие Голубаев не мог. Он должен был только
увидеть меня!
Мы с Костей переглянулись.
-- А, вспоминаю, вспоминаю, -- сказал Голубаев, -- тот самый молодой
человек, который любил задавать мне вопросы, да всё этакие, с подкавыкой.
Если не ошибаюсь, мы тёзки.
-- Как вы могли узнать меня? -- изумился я.
-- Зрительная память, коллега.
-- Вы... вы видите?
-- Разумеется.
Тонкие губы Павла Родионовича дрогнули в торжествующей улыбке. Он
шевельнулся, Мария Фёдоровна поправила на нём одеяло.
-- Но чем?!
-- Лицом. Точнее, кожей лица.
-- Кожей? -- Я подошёл ближе, всматриваясь в серо-лиловое лицо Павла
Родионовича. Неподвижность его оказалась обманчивой. Я заметил, что кожа
лица Голубаева находится в непрерывном едва заметном движении.
-- Вы хотите сказать, что использовали эффект Розы Кулешовой?
-- Вы угадали, любитель каверзных вопросов.
-- Позвольте, -- запротестовал я, -- но "видеть" кожей можно только при
непосредственном контакте с объектом. А вы...
Голубаев нетерпеливо перебил меня:
-- А я чуточку учёный.
-- Ты невозможный человек, -- вмешалась в разговор Мария Фёдоровна. --
Ты нарочно спровадил меня к Наденьке, знал, что я бы никогда не допустила
такого безумства. Представьте себе, -- она повернулась ко мне, -- никто ни в
Москве, ни в Бухаресте, ни в Пекине не решился проверить на человеке идеи
Павла. У профессора Литвиненко гибли все подопытные животные, на которых он
испытывал совместное воздействие лёгкой воды и высокочастотных ударов на
нервные сплетения. И обезьянки, и морские свинки, и кролики...
-- Эка, нашла с кем меня сравнивать, -- обиделся Павел Родионович. --
Я-то существо немного более совершенное.
-- Ты не подумал обо мне, -- с грустью упрекнула мужа Мария Фёдоровна.
Голубаев ещё слабой, плохо слушающейся рукой разыскал пальцы жены. Она