"Герберт Франке. Сириус транзитный" - читать интересную книгу автора

высокой доли правильных ответов. С Гасом Барри не виделся совершенно.
И вновь отчаянная скука, время тянется как густая, клейкая масса,
постоянное досадливое ощущение, что все зря, все бесполезно. Поначалу он
радовался каждому уроку, неизвестно почему и довольно-таки смутно воображал,
что окружающий мир станет на занятиях более понятным, а значит, и более
сносным. Но занимались они исключительно предметами нереальными, лежащими
вне их мира. События, случившиеся в незапамятной древности, процессы, идущие
где-то в недрах Земли или в глубинах Космоса, явления микромира, кристаллы,
химические соединения, гены и клетки, числовые взаимосвязи, значения
символов, столь же искусственных, как и обозначаемые ими предметы. Слова,
которыми никто не пользовался, языки, на которых никто не говорил, мысли,
которые никому не приходили в голову... Барри подчинился неизбежным
приказам, считывал с дисплеев тексты, объяснял символы, появлявшиеся на
экране и снова исчезавшие, печатал свои ответы и ничем не выделялся, ни в
хорошем, ни в плохом. Но были и другие ребята, на которых нет-нет да и
накатывало вдруг, и тогда они колотили экраны, пинали ногами клавиатуру, в
клочья рвали бумажную ленту, пытались взломать электронные дверные замки.
Барри вполне их понимал и даже признавался себе, что охотно сделал бы то же
самое, но чересчур труслив. А вот Гас, которому он намекнул на это,
презрительно тряхнул головой. "Они действуют сгоряча, необдуманно,- сказал
он.- От того и попадаются. Так им и надо!" Значительно позже Барри
волей-неволей вспомнил эти его слова: был решающий день шестидневных гонок,
и Гасу непременно хотелось их увидеть. Он тогда смастерил бомбу-вонючку и,
парализовав с ее помощью целый школьный этаж, весь день провел на треке. Он
не попался. Барри не знал, откуда бралось недовольство. В нем жила тревога,
тоска по чему-то расплывчато-туманному, о котором он знал только, что оно
наверняка где-то существует. Школа в этом смысле не изменила ничего. Она
попросту заняла место детского сада; как и раньше, он проводил вечера у
телевизора, который все больше ему надоедал. И все больше нервничал в те
часы, когда брат пропадал в городе и-как думал Барри-участвовал в
немыслимых приключениях. Однажды он даже спросил Гаса, нельзя ли пойти
вместе с ним, но восьмилетний брат, легонько ткнув его в бок, сказал:
"Маленький ты еще". С того дня Барри уже не осмеливался спрашивать, только
уныло глядел вслед брату, когда тот за спиной у родителей крался вон из
квартиры. А потом вдруг настал день, когда Гас знаком показал ему: идем!
Барри прямо-таки ошалел от счастья. Он шел за Гасом, на несколько шагов
отставая от брата, который быстро лавировал в толпе прохожих. По эскалатору
они спустились под землю, на один из пешеходных уровней, знакомый Барри лишь
постольку, поскольку иногда в субботу после обеда родители брали его с собой
по магазинам. Все здесь было совершенно не так, как на поверхности,- ни
одного автомобиля, зато полно места для людей, которые могли ходить где
угодно, не думая ни о каких правилах. По расположению магазинов можно было
сообразить, что возникли они вблизи станций подземки, там, где чуть не все
обитатели квартала проходили дважды в день-по дороге на работу и с работы.
Здесь сияло море огней, здесь были витрины, полные дорогих товаров, сверкали
стекла и зеркала, покоряя слух покупателя, лилась музыка из десятков
динамиков, стояли в напольных пластиковых вазах цветы, пестрели украшения,
разложенные на столиках, стенды с открытками и книжками карманного формата,
гул голосов заливал все вокруг мягкой волною, а из зарешеченных отверстий
климатизатора выплескивался поток почти ощутимо густого воздуха. Барри хоть