"Виктор Франкл. Человек в поисках смысла " - читать интересную книгу автора

истощенной фигуры, которая стояла перед ним и только смутно напоминала
очертания человека. Он просто, как будто играя, поднял камень и бросил его в
меня. Мне это напомнило способ, каким привлекают внимание зверя или
призывают к порядку домашнее животное - создание, с которым у вас так мало
общего, что вы его даже не наказываете.
Самая болезненная сторона избиения - это заключающееся в нем
оскорбление. Один раз мы должны были нести длинные, тяжелые балки по
обледеневшей дороге. Если кто-нибудь поскользнется, это опасно не только для
него, но и для всех, кто несет эту балку. Один из моих друзей страдал
врожденным вывихом бедра. Он был рад, что несмотря на это мог работать, так
как инвалидов почти наверняка отправляли на смерть во время селекции. Он
едва ковылял по скользкой дороге с особо тяжелой балкой, и мне показалось,
что он вот-вот упадет и увлечет за собой других. В этот момент я не нес
балки, и подбежал на помощь чисто инстинктивно. Меня немедленно ударили по
спине, грубо выругали и приказали вернуться на свое место. Несколько минут
назад тот самый охранник, который меня ударил, с осуждением
разглагольствовал о том, какие мы все "свиньи", лишенные чувства
товарищества.
В другой раз, в лесу, при температуре примерно -15 градусов по Цельсию,
мы начали рыть траншею для укладки водопроводных труб в каменно промерзшей
земле, К тому времени я физически сильно ослабел. Тут подошел бригадир с
круглыми розовыми щеками. Его лицо поразительно напоминало свиное рыло. На
руках его были добротные теплые перчатки. Некоторое время он молча наблюдал
за мной. Я чувствовал, что он закипает, глядя на слишком маленький холмик
земли, которую я смог накопать за все время.
Потом он начал: "Свинья, я наблюдал за тобой все время! Я еще научу
тебя работать! Ты еще дождешься у меня, что будешь рыть землю зубами - ты
подохнешь, как животное! Ты, наверно, за свою жизнь ни минуты не работал.
Кем ты был, свинья? Бизнесменом?"
Вообще-то его ругань меня не задевала. Но к угрозе убить меня следовало
отнестись серьезно, так что я выпрямился и посмотрел ему прямо в глаза. - "Я
был доктором-специалистом."
"Что? Доктор? Готов поклясться, что ты вытянул у людей кучу денег"
"Случилось так, что большую часть времени я работал вообще бесплатно, в
клинике для бедных."
На этот раз я сказал лишнее. Он бросился на меня и сбил с ног, вопя как
сумасшедший. Я уж не помню, что он кричал.
Я хотел показать этой явно тривиальной истоорией, что бывают моменты,
когда раздражение может пробудиться даже у как будто закаленного узника -
возмущение не жестокостью или болью, а оскорблением, которое с ними связано.
В тот раз кровь бросилась мне в голову, потому что я вынужден был слушать,
как человек судит о моей жизни, не имея о ней ни малейшего представления,
причем (должен признаться: примечание, которое я высказал моим товарищам
после этой сцены, доставило мне детское утешение) "человек, который выглядит
так вульгарно и отвратительно, что сестра в вестибюле моего госпиталя даже
не пустила бы его в приемную."
К счастью, капо в моей рабочей партии относился ко мне хорошо - он был
благодарен мне за то, что я выслушивал рассказы о его любовных историях и
семейных неприятностях во время долгих переходов к месту работы. Я произвел
на него впечатление моим диагнозом его характера и психотерапевтическими