"Джеймс Джордж Фрэзер. Золотая ветвь" - читать интересную книгу автора

человека душ является та, которая пребывает под домом вместе с последом:
эта-то душа, по их словам, и дает ребенку жизнь.
Баганда верят, что каждый человек рождается на свет с двойником, и
этого двойника они отождествляют с последом. Мать зарывает послед у подножия
бананового дерева, которое становится таким образом священным до тех пор,
пока его плоды не созреют и их не сорвут для священного семейного праздника.
Чероки погребают пуповину девочки под ступой для зерца, чтобы она выросла
хорошей стряпухой; пуповину же мальчика они вешают в лесу на дерево, чтобы
он стал ловким охотником. Перуанские инки сохраняли пуповину с величайшей
тщательностью и давали ее сосать ребенку, когда тот заболевал. В древней
Мексике пуповину мальчика обычно отдавали воинам, и они зарывали ее на поле
битвы, чтобы мальчик стал воином. Пуповину же девочки зарывали рядом с
домашним очагом: считалось, что это возбудит в ней любовь ко всему домашнему
и вкус к приготовлению пищи.
Многие европейцы до сих пор верят, что судьба личности так или иначе
связана с судьбой пуповины или детского места. Так, в прирейн-ской области
Баварии пуповину на некоторое время заворачивают в кусок старого холста, а
затем в зависимости от пола ребенка разрезают на части или протыкают, чтобы
мальчик вырос умелым работником, а девочка - хорошей швеей. В Берлине
повивальная бабка обычно отдает высушенную пуповину отцу ребенка со строгим
наказом бережно хранить ее; ведь пока она сохраняется в целости, ребенок
будет жить и здравствовать. В Б осе и Перше (Франция) пуповину никогда не
бросят в воду или в огонь, так как боятся, что в этом случае ребенок утонет
или сгорит.
Таким образом, многие народы считают пуповину, а еще чаще детское место
живым существом, братом или сестрой ребенка, или предметом, в котором
пребывает дух - хранитель ребенка или часть его души. Вера в симпатическую
связь, существующую якобы между человеком и его последом или пуповиной,
находит прямое выражение в распространенном обычае обращаться с детским
местом или с пуповиной так, чтобы оказать влияние на характер и род
деятельности человека. Таким образом, верования и обычаи, связанные с
детским местом (в меньшей степени с пуповиной), находятся в полном
соответствии с широко распространенным представлением о передающейся, или
внешней, душе и основанными на нем обычаями. Можно с основанием
предположить, что это сходство является не просто случайным совпадением и
что в детском месте или плаценте мы имеем (возможно, не единственное)
физическое основание представлений о внешней душе и связанных с ней обычаев.
Этот вопрос мы рассмотрим в дальнейшем.
Любопытным приложением доктрины контагиозной магии является вера в
связь, которая якобы существует между раненым человеком и предметом, которым
была нанесена рана: то, что впоследствии происходит с этим предметом,
оказывает якобы соответствующее влияние на пострадавшего. Если, пишет
Плиний, вы сожалеете о том, что ранили человека, то стоит вам поплевать на
нанесшую рану руку, и его страдания мгновенно облегчатся. Бели в Меланезии
друзья мужчины овладевают ранившей его стрелой, они держат ее в сыром месте
или завернутой в прохладных листьях; в таком случае, считают они, воспаление
от раны будет пустяковым и скоро пойдет на убыль. Тем временем выпустивший
стрелу враг, напротив, прилагает усилия к тому, чтобы сделать рану более
тяжелой. С этой целью он и его друзья пьют горячие, жгучие настои и жуют
вызывающие раздражение листья, что, по их убеждению, должно привести к