"Макс Фрай. Вавилонский голландец" - читать интересную книгу автора

миксер, трясся, словно облака были ухабами, и моя соседка слева беззвучно
молилась, а мой сосед справа с каменным лицом терзал подлокотник; я не
молился и рукам воли не давал, зато с огорчением обнаружил, что совершенно
не готов умереть - ни сегодня, ни завтра, ни, положа руку на сердце,
двадцать лет спустя, а значит, надо заранее осваивать азбуку Брайля, ходить
по дому с закрытыми глазами для тренировки, или - ну что еще, что? Что?! Я
понятия не имел.
Мы, конечно, благополучно приземлились. Пассажиры от облегчения дружно
аплодировали экипажу, хотя, на мой вкус, посадка могла бы быть и помягче.
Дома было пусто и прохладно, я заварил бергамотовый чай с лепестками
васильков, включил компьютер, и электронная корреспонденция пролилась на
меня милосердным дождем. Одно письмо было от заведующего кафедрой, который
любезно сообщал об упразднении моей должности с начала следующего учебного
года; по правде сказать, я давно этого ждал - не то чтобы хотел, но
предвидел. Другое оказалось приглашением на место заведующего плавучей
библиотекой. Я перечитал его раз пятнадцать, не доверяя ни слепнущим глазам,
ни все еще похмельному разуму. Убедившись, что не ошибся, тут же ответил,
попросил подробных разъяснений: что за библиотека? Почему плавучая? Дескать,
если это розыгрыш, большое спасибо за доставленное удовольствие, а если нет,
хотелось бы узнать подробности.
Подробности воспоследовали незамедлительно, я чай допить не успел.
Сухой, официальный язык ответа выгодно оттенял причудливые факты.
"Благотворительный фонд". "Гуманитарный проект". "Культурные акции".
"Образовательные программы". "Ежегодный маршрут предварительно планируется
советом директоров фонда". А в конце приписка нормальным человеческим
языком: "Да Вы лучше сами приезжайте, дорогу оплатим, познакомимся и все Вам
расскажем", - и совсем уж трогательный постскриптум: "Мы очень хорошие". В
глубине души я все еще считал предложение нелепой шуткой, результатом
какого-нибудь причудливого пари моих бывших студентов, но все-таки отменил
дела, коих, сказать по правде, было удручающе мало, позвонил в
железнодорожное агентство, отписал "хорошим" о своем грядущем пришествии и
поехал на собеседование - как последний дурак.

Поезд прибыл к месту назначения в половине седьмого утра, к этому
моменту я кое-как встал и оделся, но толком не проснулся, поэтому не
удивился, обнаружив, что меня встречают, хотя номера поезда и тем более
вагона я своим потенциальным работодателям не сообщал. Мало ли что может
пригрезиться человеку за полтора часа до рассвета. Диковинная пара - строгая
седая дама в джинсовом комбинезоне и лохматый молодой человек в щегольском
твидовом пиджаке - вполне могли оказаться персонажами моего сна и вообще
чьего угодно. "Мать и сын", - подумал я, поскольку их объединяло явное
сходство; впрочем, фамилии у них были разные, а выспрашивать подробности я
не стал. Меня усадили в видавший виды зеленый фургончик-"ситроен", отвезли
завтракать, развлекали светской беседой, явно старались понравиться и не
спешили перейти к делу - так, словно вопрос о моем назначении был уже делом
решенным. К десяти утра, когда мы покончили с завтраком и наконец
перебрались в офис, я кое-как уразумел, что настоящего собеседования не
будет, других кандидатов на это место явно нет, так что этим двоим требуется
только мое согласие и несколько дюжин подписей на договорах, страховых
полисах и еще каких-то документах, написанных столь непроницаемым