"Макс Фрай. Секреты и сокровища" - читать интересную книгу автора

почтового поезда, и недоумение мое превратилось в негодование. Я должен был
немедленно встретиться с Моррисом и потребовать у него отчета.
Я отправился в Ист-Лондон, где он квартирует. Неопределенного возраста
домохозяйка, из настоящих кокни, ответила, что мистер Моррис уехал несколько
дней назад и не известил ее, когда вернется. Счет за квартиру он оплатил до
конца месяца. Дальнейшие расспросы ни к чему не привели, и я,
раздосадованный, уже собрался уходить, когда эта мрачная женщина внезапно
окликнула меня:
- Мистер Конан Дойл?
Я поспешно развернулся на каблуках, изумленный тем, что и в этих
кварталах Лондона знают мое имя, но хозяйка разъяснила мне причину своей
прозорливости:
- Мистер Моррис предупредил, что джентльмен вашей наружности может
приехать, навести справку-травку.
Она ухмыльнулась своей незамысловатой шутке, зашла в дом и вышла через
минуту с большим осмоленным конвертом. Я взял конверт из ее рук, пошел было
обратно к кэбу, но спохватился и, порывшись в кармане, дал хозяйке
полсоверена. Она изумленно приподняла брови, а монета мгновенно исчезла
где-то в складках ее передника. Видно было, что хозяйка колеблется, затем
она решилась и быстро сказала, почти шепотом:
- Он взял саквояж и велел ехать на Ватерлоо. Но я ничего не говорила
вам, сэр, - и она захлопнула за собой дверь.
"Вокзал Ватерлоо, - соображал я лихорадочно, - значит, он мог уехать на
континент". Я велел кэбмену ехать обратно на Уимпол-стрит, и распечатал
конверт еще в пути. Невозможно описать досаду, горечь и отвращение,
охватившие меня по мере чтения этого возмутительного письма!
Прежде всего, оно отличалось невыносимо высокомерным тоном. Этот
негодяй, которого я приютил и опекал больше полутора лет, смеет поучать меня
и издеваться над, как он пишет, "надутым и самодовольным Шерлоком Холмсом,
вообразившим себя величайшим детективом". И дальше он, безжалостно
насмехаясь, описывает все те преступления, которые Холмс не смог раскрыть, и
указывает, что именно упустил "великий сыщик".
Но это было не самым страшным. Привожу цитату по памяти, поскольку я, в
порыве гнева и досады, сжег письмо.
"Любезный д-р Дойл! При всей Вашей простоте и доверчивости, все же не
могу не отметить, что Ваш Холмс заметно толковее любого сыщика из нашей
славной Королевской полиции. Вот доказательство моего к нему уважения: я,
вместе с несколькими, безусловно доверяющими мне людьми, предлагал Вам на
рассмотрение планы наших небольших авантюр. Если Холмс был бессилен
разгадать тайну - мы смело выполняли задуманное. Один раз, в самом начале
моего предприятия, возникла опасность, что Вы прочитаете об ограблении на
курорте в Бате, а я, по неопытности, дал Вам слишком много деталей. По
счастью, мне удалось избавиться от той единственной газеты, которая уделила
внимание этому, довольно рядовому, случаю.
До сих пор не могу удержаться от смеха, вспоминая, как мы с Вами
методично, чуть ли не с лупой, осматривали кабинет в поисках "Дейли
Телеграф".
Здесь я вспыхнул от стыда и бешенства и был вынужден отложить письмо на
несколько мгновений, но затем возобновил чтение.
"Вынужден отдать Вам должное, Вы сорвали несколько особо дерзких