"Стивен Фрей. Афера" - читать интересную книгу автора

это люди, работающие в юстиции десятилетиями. Для человека, которому едва
исполнился тридцать один год, деньги невероятные. Да, впрочем, для любого
это невероятные деньги.
Но никакого смущения, получая такую премию, Фэлкон не испытывал. Он
заслужил ее. Исполнительный комитет платит ему так много, потому что он
хорошо работал. Нет, не просто хорошо. Очень хорошо. Ему платят столько за
то, что одним своим горящим взглядом, ровным голосом и обширными познаниями
в области финансов, налогового законодательства и бухгалтерского дела он
мгновенно завоевал целую аудиторию, состоящую из администраторов, занятых в
корпоративном бизнесе. Ему платят за то, что он наделен природным и каким-то
сверхъестественным чутьем на деньги - чутьем, недоступным другим. Наконец,
ему платят за то, что он заработал для банка гигантские деньги - в сорок раз
больше, чем его премия. Ему заплатили столько, сколько заплатили, потому что
его ценят и не хотят отпускать. Кому бы пришло в голову, что Фэлкон
откажется от таких сумасшедших денег, особенно учитывая его отношения с
Грэнвиллом.
Внезапно Фэлкон успокоился. Этим своим спокойствием он уже успел
прославиться в банке. Возбуждение прошло. Миллион долларов - приемлемая
сумма, но ему нужно больше. Гораздо больше. И не когда-нибудь, а очень
скоро.
- Ах вы, мерзкие ублюдки! - прорычал, вскакивая, Кунковски. Стул с
подголовником, на котором он сидел, с грохотом врезался в деревянную обшивку
стены.
Фэлкон быстро повернулся на крик. Указательным пальцем Кунковски тыкал
в сторону, где сидело начальство. Уинтроп уже вернулся с трибуны на свое
место во главе стола.
- Сукины дети! - неистовствовал явно пьяный Кунковски.
Фэлкон искоса взглянул на лежавший перед соседом по столу листок
бумаги. Под именем Кунковски не значилось ничего. Стало быть, имелось в виду
одно - санкция. Итак, акулы набросились на свою жертву.
- Что вы себе позволяете? Думаете, со мной можно играть, как с куклой?
В зале повисла мертвая тишина. Кунковски не сводил с Грэнвилла
остекленевшего взгляда.
Тот кивнул метрдотелю. Казалось, он улыбается, словно что-то рассмешило
его. Или улыбка просто почудилась Эндрю.
Неверными шагами Кунковски обогнул угол стола, где сидел Фэлкон, и
направился к Грэнвиллу. Несколько старших партнеров при приближении
Кунковски поднялись со своих мест, но Грэнвилл сидел, невозмутимо посасывая
огромную сигару.
Кунковски, крупный, ростом почти в пять футов шесть дюймов, крепко
сбитый мужчина, остановился в десяти шагах от него. Габариты свои Кунковски
использовал для запугивания людей - Фэлкон не раз становился тому
свидетелем. Ему такие выходки не нравились, и сейчас он с интересом наблюдал
за происходящим, чувствуя, что на сей раз демонстрация физической силы не
поможет Кунковски.
- Вы, ребята, всегда ненавидели меня за то, что я поляк и католик. -
Голос Кунковски неожиданно стал хриплым. - Вы презираете меньшинства.
- Чушь! - Грэнвилл продолжал посасывать сигару. - Вам прекрасно
известно, что господин, сидящий справа от меня, Бен Уэйнгертен, президент
нашего банка, - еврей.