"Майкл Фрейн. Шпионы " - читать интересную книгу автора

ее, буду думать про свой секрет, несравнимо более важный, чем все, о чем они
шушукаются. Или стану бродить, волоча ноги, рядом с Норманом, тщательно
скрывая от него, что на самом деле давно оставил это детское
времяпрепровождение.
Но ребята, как один, еще сидят по домам и обедают. Я обхожу весь Тупик.
Даже трехколесный велосипед братьев Эйвери одиноко скучает в лужах машинного
масла, все три колеса на месте - легкая добыча для немецких солдат, если им
случится пройти мимо. Поскольку никого другого вокруг нет, я, возможно,
перекинусь парой слов с Барбарой Беррилл. В самый неподходящий момент она
всегда тут как тут, преувеличенно, по-девчачьи жеманничает и неестественно
жестикулирует. Сегодня я с удовольствием облил бы ее еще большим презрением,
чем обычно, но, как на зло, ее нигде не видно.
Я осторожно наблюдаю за домом Кита, надеясь услышать посвистывание
мистера Хейуарда или уловить другие признаки того, что обед позади и жизнь
пошла своим чередом. Ничего. Тишина. Лишь сдержанная безупречность самого
дома, его естественное превосходство, которое прочим домам в Тупике остается
лишь признать и относиться к нему с должным почтением. А теперь у этого дома
появилось еще одно преимущество, не известное никому, кроме нас с Китом, -
надежно скрытая в самой его глубине значительность, о которой никто никогда
не догадается.
Хорошенький сюрприз ожидает всех обыкновенных, скучных жителей Тупика -
мою мать, Берриллов, Макафи, Джистов, - и очень даже скоро!
Но еще больший сюрприз ждет, конечно, тетю Ди: когда на ее глазах
полицейский слезет с велосипеда у дома миссис Хейуард, это будет означать,
что теперь уже некому станет приглядывать за Милли или покупать для нее
продукты. Тут меня осеняет, что Киту тоже придется несладко: его мать
увезут, а он останется с папой, и они будут жить только вдвоем. Обед Киту
будет готовить миссис Элмзли - естественно, если ее не арестуют вместе с
матерью Кита. Однако, сам не знаю почему, я никак не могу представить, чтобы
миссис Элмзли, усатая и бородавчатая, выставила к чаю шоколадную пасту. Да и
позволит ли она мне остаться у них на чай?
До меня начинает доходить, что последствия нашего дознания могут
оказаться для каждого из нас весьма огорчительными. Все совсем не так
просто, как мне поначалу казалось.
Но, раз мать Кита шпионит на немцев, ничего не поделаешь. В войну
приходится идти на жертвы. Терпеть лишения, чтобы выстоять.
До меня доносится свист. За углом дома Хейуардов я мельком вижу отца
Кита, он направляется в сторону огорода. Отбросив нахлынувшие сожаления, я
открываю их калитку.

- Вам, друзья мои, есть ведь чем заняться, правда? - заглядывая в
приоткрытую дверь детской, спрашивает мать Кита; она идет к себе отдохнуть.
Мы молча киваем. - Только сильно не шумите.
А мы сильно не шумим никогда. Но теперь не шумим вообще. В полной
тишине, не глядя друг на друга, мы сидим на полу и прислушиваемся; наконец
раздается негромкий щелчок: это закрылась отлично смазанная дверь ее
спальни. Мы крадемся вниз, застывая на месте всякий раз, как скрипнет доска
под ногами или перила под рукой. В прихожей Кит неслышно снимает с крючка
зеркало, берет со стола фонарик и направляется к двери гостиной. Очень
медленно поворачивает ручку и, обернувшись к лестнице, снова замирает.