"Майкл Фрейн. Шпионы " - читать интересную книгу автора

Громко тикают массивные напольные часы. Больше - ни звука. Мне страшно
хочется очутиться у себя дома.
Кит осторожно открывает дверь. В комнате царит еще более глубокая,
ничем не нарушаемая тишина. Малейший шорох тонет в густом ворсе
бледнозеленого ковра, в темно-зеленом бархате портьер и обивки. Неслышными
шагами индейцев племени сиу мы подходим к письменному столу. Отражаясь в его
полированной поверхности, поблескивает серебро: нож для разрезания бумаги,
маленькая настольная лампа, пара колпачков для гашения свечей и множество
фотографий в серебряных рамках, под разными углами с достоинством
опирающихся на невидимые подпорки. Кит открывает обтянутые кожей створки
пресс-папье.
Перед нами - девственная белизна промокательной бумаги, без каких-либо
чернильных отпечатков. Кит откладывает зеркало в сторону и включает фонарик.
Пристраивает его у самого пресс-папье - точно так, как описывается в
прочитанных нами книжках; на стол, словно при заходе солнца, ложатся длинные
тени. Склонившись к пресс-папье, Кит рассматривает его в лупу из набора
юного филателиста. Медленно, двигаясь от середины к краям, дюйм за дюймом
исследует промокашку.
Коротая время, я разглядываю фотографии в серебряных рамках. С одной из
них, снятой немного не в фокусе, на меня серьезно смотрит девочка примерно
наших с Китом лет. Она стоит в залитом солнцем саду, на ней длинные, до
локтя, перчатки и широкополая летняя шляпка размера на три больше, чем
нужно. Я догадываюсь, что это мать Кита, она строит из себя взрослую даму, в
которую теперь и превратилась; я отчего-то конфужусь. Одной рукой она
покровительственно обнимает другую маленькую девочку, на несколько лет
моложе, которая держит куклу и смотрит на старшую снизу вверх, доверчиво и
чуточку опасливо. Это тетя Ди, разыгрывающая из себя малолетнюю подопечную
старшей сестры. Как-то неловко, почти стыдно разглядывать их такими
беззащитными, без надежной коры взрослости; они по-детски что-то из себя
изображают перед камерой, а тетя Ди по наивности и предположить не может,
кем однажды станет ее старшая сестра; на душе почему-то становится горько.
Выпрямившись, Кит молча подает мне лупу. Я склоняюсь к пресс-папье и,
подражая другу, медленно и методично исследую промокашку. На ней все-таки
есть следы чернил, но очень бледные и запутанные - вероятно, отпечатки
наложились друг на друга. Кажется, я могу разобрать некоторые буквы и пару
слогов: вроде бы "четв" и "ли ты".
- Видишь? - шепчет мне в ухо Кит и тычет пальцем.
Я вглядываюсь в промокашку вокруг его гигантского ногтя. Пожалуй, можно
различить восьмерку и двойку. Или же это тройка и вопросительный знак.
- Код, - шепотом объясняет Кит.
Он заносит обнаруженные буквы и цифры в журнал наблюдений, затем
закрывает створки пресспапье. Я испытываю одно лишь облегчение: ура,
операция завершена, и мы успеем убраться из комнаты, прежде чем проснется
его мать или в дом вернется отец. Но Кит жестом останавливает меня; дознание
еще не закончено. Он неслышно выдвигает из-под столешницы длинный ящик. Из
серебряной рамки за нами внимательно наблюдает мать Кита, а мы склоняемся к
ящику, чтобы исследовать его содержимое.
Фирменная красивая почтовая бумага... Конверты... Книжечки марок по два
с половиной пенса... Все аккуратно сложено, вокруг много свободного места...
Алфавитная записная книжка...