"Майкл Фрейн. Шпионы " - читать интересную книгу автора

нельзя посвящать?
Мы не отвечаем. Вероятно, можно было просто спросить ее, куда она
ходила, но мысль эта, очевидно, не приходит в голову ни Киту, ни мне.
Окружающий мир стал похож на сон - знаете, когда кажется, что все это уже
было. Или же ее появление из сестриного дома пятнадцать минут назад нам
просто-напросто примерещилось...
- Во всяком случае, друзья мои, - продолжает она, - что бы вы там ни
задумали, занятие это вам придется отложить, потому что пора обедать.
Что было бы страшнее: жить во сне или в той реальной истории, которая
почти вытеснила из нашей памяти все прочие впечатления детства?
Изо дня в день мы сидим в нашем тайнике, во всех подробностях разбираем
случившееся и готовимся возобновить слежку. Очень может быть, что тайный ход
под люком имеет ответвление, ведущее к дому тети Ди. А еще может быть, что
мать Кита знает лазейку из сада Хардиментов, который тянется вдоль Аллеи, и
потом, пройдя задами нашего садика и сада Стибринов, выходит на улицу уже
через сад покойной мисс Даррант, предварительно выманив нас из укрытия.
Мы поднимаем крышку люка. Внизу действительно виден тайный ход, только
шириной он не более одного-двух футов и вонь идет оттуда нестерпимая. В
заборе за садом Хардиментов мы находим расшатавшуюся доску и пытаемся ее
отогнуть, но образовавшаяся дыра все равно узка, ни Киту, ни мне сквозь нее
не протиснуться; вдобавок по ту сторону забора высится пирамида из
стеклянных колпаков, которыми прикрывают рассаду.
Выхода нет; остается только следить и ждать, пока мать Кита не появится
снова.
Что же мы видим со своей выгодной позиции? Может, нам чудится, что
видим, или мы воображаем, что видим, или позже придумываем, что будто бы
помним, как видели?
Да-да, видим полицейского. Он медленно катит на велосипеде по улице, то
появляясь в прогалах между листьями, то скрываясь из виду... Нет,
полицейский был раньше, до начала этой истории... С другой стороны, едва ли
он приехал бы до того, как миссис Беррилл заметила незваного чужака... А
может, полицейских было два, один раньше, другой позже, но в моей памяти они
слились в один образ?
А теперь сквозь пышную листву я вижу дядю Питера; он приехал на побывку
и, улыбающийся и счастливый, стоит возле своего дома, окруженный детьми
нашего Тупика, и его синюю форму засыпают, словно хлопья снега, розовые
лепестки цветущего миндаля. Отчего-то засмущавшись, ребята во все глаза
молча смотрят на дядю Питера, исполненные обожания мордахи отражаются в
каждой начищенной пуговице его кителя. Вышитый на фуражке орел, увенчанный
золотой с алым короной, гордо поднял голову и покровительственно распахнул
крылья над Норманом и бедняжкой Эдди, над близняшками Джист, над Роджером и
Элизабет Хардимент, над братьями Эйвери и сестрами Беррилл, даже над моим
братом Джеффом...
Нет, это тоже было раньше. Наверняка раньше, раз цвел миндаль. И мы с
Китом вовсе не наблюдаем происходящее из укрытия, мы там, вместе с ватагой
ребят; в золотистом блеске пуговиц наши лица тоже преобразились, под
надменным взглядом орла в них проступает гордость...
А может, мы дядю Питера на самом деле не видали, он просто сошел с
черно-белой фотографии в серебряной рамке, что стоит на каминной полке у
Хейуардов... Но ведь я как сейчас вижу цвета! Более яркого воспоминания не