"Майкл Фрейн. Шпионы " - читать интересную книгу автора

- Случайно не меня ли, а, Стивен?
- Нет, что вы.
Остается спасаться бегством; чтобы скрыть смущение, я снова поспешно
лезу в кусты. Она поворачивает назад к дому и, проходя мимо моего укрытия,
смотрит в мою сторону. Непонятно, откуда она знает, что я сижу тут и
наблюдаю за ней, ведь о нашем тайнике вроде бы никому не известно; однако же
знает. Спустя десять минут она вновь выходит из своей калитки на улицу, но
на этот раз у меня точно не хватит духу следовать за ней.
Теперь у нее в руках не корзина, а тарелка. И направляется она не к
дому тети Ди и не на угол. Она переходит дорогу... и устремляется прямо ко
мне. Я замираю в неподвижности, а она, вглядываясь в густую зелень, тихо
шепчет:
- Стивен, можно к тебе?
Я не в силах выдавить из себя ни слова. В какие только места мы не
отправляли ее силой своего воображения! Какие только невероятные, нам самим
не очень ясные обстоятельства мы для нее не выдумывали! Но чтобы она явилась
сюда?! Такое нам в голову не приходило.
Страшно сконфуженный, я сижу не поднимая глаз, пока она пробирается под
кустами по нашему лазу. Я догадываюсь, что в эту минуту она представляет
собой довольно несуразное зрелище: одна рука занята тарелкой, и, чтобы не
запачкать коленей, приходится вес всего тела переносить на другую руку;
из-за этого невозможно пригнуться пониже, и ветки то и дело цепляются за
кофту на спине. Старательно расчистив пятачок земли от листьев и насекомых,
мать Кита усаживается передо мной, скрестив ноги, прямо в пыль.
Я пребываю в полном замешательстве. Даже в самой обычной обстановке
никогда не знаешь, как себя вести наедине с чужой матерью. А если вы, словно
два карапуза, сидите на голой земле буквально нос к носу, потому что места
нет и для вдвое меньшего человека, - как тут быть?
И вдобавок гнетет сознание, что она - не просто чья-то мать, а немецкая
шпионка, предательница родины.
Куда, во-первых, девать глаза? Смотреть-то ведь не на что, кроме как на
нее. Но не станешь же глазеть на ее лицо? Или на ее скрещенные ноги,
аккуратно прикрытые темно-синей летней юбкой, - на них почему-то смотреть
стыдно. А больше не на что, кроме той части тела посредине, которая, как мне
известно уже с год, не меньше, называется "перси"; но думать про эту часть
тела так же немыслимо, как про вонючий "баз".
Она опускает тарелку на землю между нами. На расписанном розами фарфоре
лежат два шоколадных печеньица.
- Я подумала, ты захочешь чем-нибудь подкрепиться, - говорит она. -
Кит, боюсь, сегодня занят, ему надо помочь отцу в мастерской, поэтому
вечерок тебе придется поиграть без него.
Я беру одно печенье и принимаюсь его грызть; наконец есть на что
смотреть и чем занять руки, с облегчением думаю я. Наступает молчание.
Неужели же она пришла сюда и села передо мной на пыльную землю только для
того, чтобы мне это сообщить?
Мать Кита тем временем осматривает наше убежище - словно вежливая
гостья, навещающая знакомых.
- Молодцы, ребятки, поставили табличку, - говорит она, указывая на
плитку с надписью, преграждающую вход в наше укрытие. - "Баз"!
Как только неприличное слово слетает с ее губ, я со стыдом чувствую,