"Жан Фрестье. Гармония " - читать интересную книгу автора

странного чудовища, где обнаруживаешь одновременно и жизнь, и смерть,
жизнь-смерть, сладостную жестокость. К Вальтеру такие мысли по поводу
Гармонии приходили, конечно, не впервые, но в его сознании верх всегда
одерживал обобщенный образ этого совершенного, независимого существа,
живущего в таком явном мире и согласии с самим собой, что созерцание его не
могло вызвать никакого иного чувства, кроме нежности. Он поискал ее глазами
сквозь зазор между пологами палатки. Гармония в этот момент двигалась своей
стройной, грациозной походкой от десятого к восьмому, скорее деловитая,
нежели обходительная, преисполненная какого-то бесконечного внимания,
преклонения скорее перед творением, нежели перед Богом или его святыми.
Он прогнал эти мысли. Любить, когда у тебя столько работы, было бы
чрезмерной роскошью. Он остановил забор крови на двухстах граммах. В конце
концов, этой девушке, которой предстояло отвозить в тыл по ухабистым дорогам
раненых, почти полный запас крови в венах при выполнении этой задачи будет
отнюдь не лишним.
- Вот и все. Благодарю вас. Кто следующий?
Вальтер проделал то же самое со всеми остальными донорами, с
удовлетворением окинул взглядом увеличившийся запас свежей крови, сходил к
обоим прооперированным, которые, проснувшись и обретя жизнь, казалось, не
слишком жалели об отсутствующих у них частях тела - времени для этого у них
будет еще достаточно. В палате царило своего рода тревожное затишье. Шумы
снаружи стихли. Было четыре часа. Новых поступлений в реанимацию не было уже
давно.
Вальтер ходил взад-вперед, словно мучаясь от безделья, и совершал в уме
сложную работу. Он вспомнил, что последняя поясничная пункция у десятого
была еще больше окрашена кровью, чем предыдущая. Внутреннее кровотечение
продолжалось - в этом можно было не сомневаться; спокойствие больного,
которое после не слишком безупречной и грубой анестезии пришло на смену
возбуждению, ровным счетом ни о чем ему не говорило. Эта история, в которой
с самого начала все было непонятно, не могла кончиться хорошо. Он был в этом
уверен. А если бы у него и оставались какие-то сомнения на этот счет, то
один только взгляд на сосредоточенное лицо Гармонии, снова измерявшей
давление десятому, сразу бы их развеял. Он подошел к ней.
- Ну что, плохо?
На лице ее появилось выражение досады:
- Падает.
Он проверил пульс. Никакого или почти никакого. Даже персты феи не
обнаружили бы в этой лучевой артерии сколько-нибудь ощутимой пульсации. Он
стал тщательно прослушивать стетоскопом сердце. Оно билось небольшими,
слабыми очередями, после которых следовали долгие паузы. О предкоматозном
состоянии свидетельствовали также бледность кожного покрова, резко
заострившийся нос, ввалившиеся щеки. Вальтер долго стоял, опустив в
задумчивости вдоль тела руки, у постели больного. Несколько раз он ловил на
себе взгляд Гармонии, который раздражал его.
- Слишком поздно. Что я могу тут поделать? Сделай ему укол камфоры да
еще, пожалуй, внутривенно строфантин.
Она отошла и быстро приготовила шприцы, вернулась. Укол в вену он
сделал сам, пока Гармония вводила больному шприц в мышцу. Все равно как
мертвому припарки, подумалось ему. Можно, конечно, ломать комедию с
кислородом, произвести массаж сердечной мышцы, но это ничего не изменит. У