"Жан Фрестье. Гармония " - читать интересную книгу автора

это снится.
Лежа на боку лицом друг к другу, они смотрели друг на друга странными,
как бы обесцвеченными и лишенными света глазами, глазами людей, находящихся
под наркозом.
- Если я прикоснусь к тебе хотя бы одним пальцем, знаешь что будет?
- Знаю. Ну так прикоснись же ко мне пальцем, прошу тебя.
- Нас могут увидеть.
- Ну и что! Знаешь, что я тебе скажу? Да будь эта палата битком набита
людьми, я все равно стала бы заниматься с тобой любовью - так мне хочется. -
Она улыбнулась. - И может быть, публика в конце нам поаплодировала бы -
настолько это было бы чудесно.
- Несомненно. Но только ты грезишь. Не надо. Пока не надо.
- Это просто ужасно.
- Я знаю. Когда усталость достигает крайних пределов, то "это"
пробуждается в нас со страшной силой.
- Ну и какое средство против этого?
- Попозже. А сейчас погрузись в сон, закрой глаза, представь себе, что
я сейчас в тебе или ты во мне, что одно и то же.
Гармония поджала к животу колени, закрыла глаза и заснула так быстро,
что у Вальтера возникло ощущение, словно он увидел, как в колодец упал
камень. Она спала с приоткрытым ртом и слегка посапывала. Он провел пальцем
по ее бровям, как бы разглаживая их, но она не шевельнулась. Он зажег
сигарету и лег на спину. На душе у него было радостно, он чувствовал себя
победителем. "Какой смысл брать то, что тебе дают? - размышлял он. - Есть в
этом какая-то банальность, хотя и прелестная, но все-таки банальность,
формальная в своей обыденности". И тут же сам удивился своим мыслям. Слово
"любовь", даже если он и любил, ему не нравилось из-за той неизбежной в
конце концов зависимости, которую оно влекло за собой, а что может быть
более ужасного, более похожего на смерть, чем ставшее привычным наслаждение?
Он относился с недоверием к удовольствию, потому что то, что не может
длиться долго, не имеет ценности. Ему казалось, что, дабы привязать людей
друг к другу, нужно было бы изобрести некое иное благо, лежащее как раз
где-то на полпути между нежностью и удовольствием. А может быть, именно этим
благом он и наслаждался сейчас, когда, повернувшись слегка набок, смотрел на
Гармонию, более чем прекрасную, восхитительную; принадлежащую и вместе с тем
еще не принадлежащую ему; более чем суженую; уже отдавшуюся и еще не взятую.
Он не мог придумать ничего нового. В тридцатилетнем возрасте уже доподлинно
известно, что окончательного решения у тысячу и еще один раз обсужденной
проблемы нет. А вот глядеть на то, что тебе принадлежит и что ты любишь,
можно бесконечно. "Я могу, - размышлял он, - делать все: разбудить ее,
раздеть, взять, и мне поможет то, что она испытывает ко мне огромное
влечение, активное и нежное, здесь мы с ней на равных. Я не оказался бы тут
совратителем. Это было бы не украдкой полученное удовольствие, а заполнение
вакуума, который ждет от меня хоть на несколько дней абсолютного счастья,
вакуума, который, будучи заполненным, станет в свою очередь дарить счастье.
Однако в этой области созидание является одновременно разрушением. Нет
ничего лучше, чем желание и эта дружба, которые сплотили нас в едином
усилии, потому что мы вместе действовали и вместе пережили один и тот же
кошмар. Сейчас мы - проклятые души, обитающие в аду и встретившиеся на углу
лабиринта. Это как раз и есть встреча людей, всю жизнь стремившихся