"Зигмунд Фрейд. "Ребенка бьют": к вопросу о происхождении сексуальных извращений" - читать интересную книгу автора

таким образом, определенно не является мазохистской; ее можно было бы
назвать садистской, но мы не вправе упускать из виду то обстоятельство, что
фантазирующий ребенок сам никогда не выступает и в качестве бьющего. О
последнем можно утверждать лишь то, что это не другой ребенок, но какой-то
взрослый. Позднее этот неопределенный взрослый явно и недвусмысленно
признается за отца (девочки).
Итак, эта первая фаза фантазии битья полностью передается следующим
положением: "Отец бьет ребенка". Я выдал бы многое из содержания [фантазии],
которое еще предстоит раскрыть, если сказал бы вместо этого: "Отец бьет
ненавистного мне ребенка". Впрочем, можно колебаться относительно того,
должны ли мы за этой предварительной стадией позднейшей фантазии битья
признавать уже характер какой-то "фантазии". Возможно, речь здесь идет,
скорее, о неких воспоминаниях о подобных событиях, свидетелями которых
[пациенты] были, о желаниях, которые были вызваны теми или иными поводами, -
но сомнения эти не имеют никакого значения.
Между этой первой и последующей фазой происходят значительные перемены.
Хотя роль бьющего по-прежнему исполняется отцом, роль избиваемого играет
теперь, как правило, сам фантазирующий ребенок; фантазия имеет теперь
подчеркнуто гедонистический характер и заполнена важным содержанием,
происхождением которого мы займемся позже. Она выражается теперь словами: я
избиваюсь отцом. Она имеет несомненно мазохистский характер.
Эта вторая фаза - самая важная из всех, и она больше других отягощена
последствиями. Но о ней, в известном смысле, можно сказать, что она никогда
не имела реального существования. Ни в одном из случаев ее не вспоминают, ей
так и не удалось пробиться к осознанию. Она представляет собой аналитическую
конструкцию, но из-за этого ее необходимость не становится меньшей.
Третья фаза напоминает первую. Ее словесное выражение известно из
сообщения пациентки. Отец никогда не выступает в качестве бьющего лица,
последнее либо оставляется неопределенным, как в первой фазе, либо типичным
образом загружается неким заместителем отца (учителем). Сам фантазирующий
ребенок в фантазии битья больше не появляется. На мои настойчивые расспросы
об этом пациентки отвечают лишь следующее: "Я, наверное, наблюдаю". Вместо
одного избиваемого ребенка теперь в большинстве случаев налицо множество
детей. Чаще всего избиваемыми (в фантазиях девочек) оказываются мальчики -
но не знакомые им лично. Изначально несложная и монотонная ситуация избиения
может теперь самым разнообразным образом модифицироваться и приукрашаться, а
само избиение - замещаться наказаниями и унижениями иного рода. Но
существенный характер, который отличает и простейшие фантазии этой фазы от
фантазий первой фазы и который связывает ее со средней фазой, заключается в
следующем: фантазия является теперь носительницей сильного и
недвусмысленного сексуального возбуждения и, как таковая, способствует
достижению онанистического удовлетворения. Но именно это и представляется
загадочным: каким путем садистская с этих пор фантазия о том, что каких-то
посторонних и незнакомых мальчиков бьют, получает отныне в свое постоянное
владение либидинозные стремления маленькой девочки?
Мы не скрываем от себя и того, что взаимосвязь и последовательность
трех фаз фантазии битья, равно как и все иные ее особенности, до сих пор
оставались совершенно невыясненными.

IV