"Зигмунд Фрейд. "Ребенка бьют": к вопросу о происхождении сексуальных извращений" - читать интересную книгу автора

путем можно прийти к исполнению этого желания. То, что гениталии должны
иметь к этому какое-то отношение, для ребенка, как будто, несомненно, хотя
его размышления на этот счет могут заставить его искать суть предполагаемой
между родителями интимности и в иного рода отношениях, - например, в том,
что они спят вместе, в совместном мочеиспускании и тому подобном, - и такое
содержание легче схватить в словесных представлениях, чем то смутное, что
связано с гениталиями.
Но приходит время, когда эти ранние цветы увядают от морозов: ни одна
из этих инцестуозных влюбленностей не может избегнуть судьбы вытеснения. Они
подвергаются ему либо при тех или иных внешних поводах, которые можно
проследить и которые вызывают некое разочарование, при нечаянных обидах, при
нежеланном рождении нового брата или сестры, воспринимающемся как
неверность, или же без подобных поводов, изнутри, - возможно, лишь в силу
простого отсутствия своего завершения, по которому слишком долго томились.
Нельзя не признать того, что поводы эти не являются действительными
причинами, но этим любовным привязанностям суждено когда-то погибнуть, и мы
не можем сказать, отчего. Вероятнее всего, они угасают потому, что истекает
их время, что дети вступают в какую-то новую фазу развития, на которой они
должны повторить вытеснение инцестуозного выбора объекта, свершившееся в
человеческой истории, подобно тому, как прежде они вынуждены были
осуществить такой выбор. (Ср. Судьбу в мифе об Эдипе). То, что
бессознательно наличествует в качестве психического результата инцестуозных
любовных импульсов, сознанием новой фазы уже не перенимается, а то в них,
что уже было осознано, вновь оттесняется. Одновременно с этим процессом
вытеснения появляется и сознание вины - его происхождение также неизвестно,
но оно вне всяких сомнений связано с этими инцестуозными желаниями и
обосновано их продолжением в бессознательном.
Фантазия периода инцестуозной любви гласила: "Он (отец) любит лишь
меня, а не другого ребенка, ведь этого последнего он бьет". Сознание вины не
умеет найти кары более жестокой, нежели инверсия этого триумфа: "Нет, он
тебя не любит, поскольку он бьет тебя". Таким образом, фантазия второй фазы,
[в которой фантазирующий ребенок] сам избивается отцом, могла бы оказаться
непосредственным выражением сознания вины, в основе которого лежит теперь
любовь к отцу. Она сделалась, следовательно, мазохистской; насколько мне
известно, так всегда бывает, сознание вины всякий раз оказывается тем
фактором, который превращает садизм в мазохизм. Этим, однако, содержание
мазохизма не исчерпывается. Сознание вины не может овладеть полем в
одиночку; что-то должно перепасть и на долю любовного импульса. Вспомним,
что речь идет о детях, у которых садистская компонента смогла выступить на
первый план преждевременно и изолированно в силу конституциональных причин.
Нам нет нужды оставлять эту точку зрения. Именно этим детям особенно легко
осуществить возврат к догенитальной, садистско-анальной организации
сексуальной жизни. Когда едва достигнутую генитальную организацию поражает
вытеснение, отсюда вытекает не только то, что всякое психическое
представление инцестуозной любви становится или остается бессознательным, но
также и то, что сама генитальная организация претерпевает некое регрессивное
понижение. "Отец любит меня" подразумевалось в генитальном смысле; регрессия
превращает это в "Отец бьет меня (я избиваюсь отцом)". Это избиение -
встреча сознания вины и эротики; оно есть не только кара за запретное
генитальное отношение, но и регрессивное его замещение, и из этого