"Валерий Фрид. 58 с Половиной или записки лагерного придурка" - читать интересную книгу автора

роса! Могу объяснить. По заведенному у них порядку допросы - в ос-
новном ночные - тянулись долго, до утра. Следователь отрабатывал
часы - а чем их заполнить? Что нового мог он узнать от нас? Обо
всех предосудительных разговорах, тех, которые имели место в дейс-
твительности, мы рассказали на первых же допросах. Теперь следова-
телям предстояло написать - желательно, с нашим участием - сочине-
ние на заданную тему: как молодые негодяи готовили покушение ("те-
рактик", говорил Макарка) на Сталина. С этим особенно торопиться
было нельзя: все-таки арестовано по делу четырнадцать человек, и
все "признания" надо привести к общему знаменателю. Поэтому доп-
росы выглядели так:
Надзиратель ("вертухай", "дубак", по фене) вводил меня в ка-
бинет Макарова, сажал на стул, отставленный метра на два от стола
следователя, и удалялся.
Макаров долго писал что-то, изредка поглядывая на меня: это
входило в программу психологической обработки - предполагалось,
что подследственный томится в ожидании неприятного разговора, на-
чинает нервничать. Но я почему-то не нервничал.
Наконец Макарка поднимал голову и говорил:
- Как, Фрид, будем давать показания или мндшкскать?
Последняя часть вопроса произносилась нарочито невнятно. Я


- 18 -


переспрашивал:
- Что?
- Показания давать будем или мндшик искать?
- Что искать?
- Я говорю: показания давать или мандавошек искать?
Так на их особом следовательском жаргоне описывалась - до-
вольно метко! - поза допрашиваемого: сидишь, положив руки на коле-
ни и тупо смотришь вниз - на то место, где заводятся вышеупомяну-
тые насекомые (по научному - площицы, лобковые вши).
- Я вам все рассказал, - повторял я в который уже раз.
- Колись, Фрид, колись!..
Иногда за этим следовала матерная брань - но матерился Макар-
ка без вдохновения, по обязанности. Обещал, что пошлет меня "жопой
клюкву давить" (это, как мне объяснили в камере, значило: ушлют на
север, в карельские лагеря). А иногда, для разнообразия, грозился
отправить меня "моржей дрочить" (т.е. на Колыму).
- Я все уже рассказал, - уныло твердил я.
- Смотри, сядешь в карцер!
- За что?
- За провокационное поведение на следствии.
Я не понимал и сейчас не понимаю, что в моем поведении было
провокационным. Тем не менее, в карцере сидел - два раза по трое
суток.
Иногда Макаров уставал от бессмысленного сидения больше, чем