"Исаак Фридберг. Бег по пересеченному времени (Повесть)" - читать интересную книгу автора

- О, господи, весь вечер сидишь в темноте? Сейчас будем ужинать!
- Я должна идти... У нас очень строго с режимом. Выгонят из команды...
- Один час! Ты можешь задержаться на час?
- Хорошо... Давай без ужина... Я не голодна...
Губы улыбались в поцелуе, эта улыбка-поцелуй тоже упала в копилку
будущего фильма - потом копилка провалилась в тартарары.
- У тебя есть жена?
- Нет.
- Почему?
- Я раб. А у рабов не бывает семьи. Только ошейник, цепь и галера.
- Ты - раб? Кто хозяин? Твое кино?
- Почему-то у пыточных механизмов всегда очень красивые названия:
галера...
гильотина... дыба... испанский башмачок... Не замечала?
- А когда кино кончается?
- Оно не кончается.
- Ты никогда не влюблялся?
- Обязательно. На каждой картине.
- Их много?
- Две больших и четыре маленьких.
- Я - о женщинах.
- Это одно и то же.
- Новая картина - новая любовь?!
- Не обижайся... Я больше полугода никого не могу выдержать.
- Бросишь меня через полгода?
- Ты уйдешь сама.
Он сказал ей правду о себе. Но не всю. На самом деле Гера давно уже
знал, почему женщины оставляют его. Правда слегка приоткрылась ему еще на
режиссерских курсах. Учебная работа, всего три минуты экранного времени,
наполеоновские замыслы, прокрустово ложе четырех съемочных дней.
На съемочной площадке понял: его внутреннее состояние передается людям,
даже если - в силу тех или иных причин - он пытается его скрыть. Счастлив
- и производственное колесо катится легко, непринужденно; впал в хандру -
все разваливается. Актеры, операторы, осветители и ассистенты словно
поддавались его гипнозу. Когда это случилось впервые, он растерялся; ни с
того ни с сего навалилась беспричинная тоска - погода, что ли, была
виновата? - мгновенно остановились в нем какие-то часы, он старался
держать себя в руках, улыбался, шутил, был привычно самоуверен,
стремителен в решениях - но вдруг разбушевался оператор, закатил истерику
актер, крик, шум, ругань, работа стала. Потом часы внутри него снова
затикали, и все вдруг само собой уладилось, покатилось, поехало.
Объяснения происходящему тогда не нашел - да и не искал, - приспособился,
стал внимательнее к себе, вслушивался в себя беспрерывно, уловив сбой в
работе часов - тут же заползал, как улитка, в раковину.
На первой большой картине все открылось. Придумал почти невозможный
кадр - на пределе актерских возможностей, - съемочная площадка звенела от
напряжения, внутренние часы стучали яростно и ходко. Негромко бормотала
камера, Гера стоял рядом и мысленно произносил реплики, умолкал, двигался
- "вел" сцену, которую по другую сторону камеры проживал совсем другой
человек - сильный, талантливый, известный. Прошли секунды - мысленное и