"Эстер Фриснер. На последнем рубеже" - читать интересную книгу автора

случае, живым. Какое значение имеет время для богини и мертвецов? Они будут
спорить, начисто позабыв обо мне, пока я не умру от старости. Во всем
виноваты глупые жрецы: они могли оставить меня в процессии. Что проку от их
так называемого милосердия! - Он злобно пнул почву Царства пыли и пепла.
Что-то звякнуло под его сандалией - нет, этот предмет не мог быть
пеплом. В воздух взлетело нечто ярко-синее, бросающее вызов мраку царств
Эрешкигаль. Намтар подпрыгнул и ловко поймал талисман из лазурита. Потом он
стряхнул с него пепел л собрался сообщить Эрешкигаль, что она кое-что
потеряла.
Но тут перед ним мелькнуло полупрозрачное крыло, и он услышал тихий
голос Сабит:
- Ты собираешься совершить очень глупый поступок, Намтар. Бывший раб
посмотрел на лишенную лица тень, а потом опустил взгляд на зажатый в руке
талисман.
- Благодарю, Сабит, - ответил он. - Ты не покажешь мне дорогу домой?
Тень Сабит замерцала от удовольствия.
- Иди за мной, о Намтар, - сказала она и полетела вперед. Намтар
торопливо последовал за Сабит.
Мстительные души из гробницы Гильгамеша попытались остановить его, но
остаточное действие легенд о славном Великом Царе задержало их. Гончар
прошел сквозь них со словами:
- Не беспокойтесь, друзья, я обязательно вернусь!
- Большое дело, - проворчала тень Иби-Сина. - Все сюда приходят.

Зикуарру, старший жрец Энки, был доволен собой. Он только что
превосходно поужинал и собирался на вечернюю прогулку. Он очень любил гулять
в одиночестве, поскольку только так мог порадоваться удачно проведенному
дню.
Сегодня старший жрец имел все основания гордиться собой: о погребальной
церемонии царя Гильгамеша жители Урука будут говорить еще много дней. Все
прошло безупречно, тридцать две человеческие жертвы отправились в загробный
мир вслед за своим повелителем. Да, произошел неприятный спор между рабом и
молодым солдатом, которому следовало бы держать себя в руках, но поскольку
они находились в самом конце процессии, лишь немногие заметили, что
произошло. Достоинство и влияние жрецов не пострадало, а все остальное
значения не имело. Ради поддержания этого достоинства и влияния Зикуарру
надел высокий головной убор, украшенный золотом, сердоликом, лазуритом и
черным янтарем. Прохожие должны видеть, кто перед ними.
Позвякивая колокольчиками, Зикуарру шагал по улице Урука, когда из
темноты выступил мужчина и встал у него на пути. Его лицо показалось жрецу
знакомым, но Зикуарру тут же отбросил сомнения, чтобы продемонстрировать
выскочке свою власть. Жрец не привык к проявлениям неуважения и решил
обрушить на голову наглеца все свое могущество.
- Пошел прочь, жалкий червяк! - воскликнул жрец. - Посторонись, перед
тобой жрец Энки, который в одиночку способен наслать на город чуму, мор,
проказу или вызвать падение Урука!
Человек в ответ лишь улыбнулся и потянулся куда-то за спину. Зикуарру
удивленно обернулся: быть может, ему показалось, но темнота вдруг стала
более плотной? Прежде чем жрец Энки понял, что произошло, прохожий протянул
другую руку и - о, какое оскорбление! - схватил Зикуарру за запястье.