"В.Фрин. Москва-Подольск-Москва [И]" - читать интересную книгу автора

ностью изобличены, окна выходят на правительственную трассу..." Не
хочу я никого никуда вводить. Я сразу так и сказал: выходят на
улицу!..
- Во двор они выходят.
- Нет, на улицу.
- Во двор, Фрид, я там был, в ее квартире.
- Если вы там были, сообразите сами: вот входим в подъезд,
поднимаемся по лестнице, направо дверь Нининой квартиры; проходим
по коридору, налево комната - и окна глядят на улицу, на Арбат.
Макаров заколебался. Прикрыл на секунду глаза, вспоминая.
Прикинул в уме и растерянно посмотрел на меня.
- Действительно. Если считать по-твоему, то получается, что
на улицу. Но я тебе даю честное слово: окна выходят во двор. Я там
был! Честно!
И я поверил - чувствовал, что он не валяет дурака, а говорит
всерьез. Подписал протокол и вернулся в камеру. Весь день думал:
как же так? В чем ошибка? И вдруг меня осенило: ведь на каждый
этаж ведет не один, а два марша лестницы. Поднялся по одному, по-
вернулся и пошел вверх по другому. И то, что было справа, оказа-
лось слева - и наоборот. Конечно же, окна выходят во двор!
Но все дело в том, что ни разу никто из нас не глядел в эти
окна: во-первых, они были наглухо закрыты светомаскировочными што-
рами из плотного синего полукартона - шла война; а во-вторых, не к
чему нам было глядеть: не собирались же мы, в самом деле, убивать
Сталина.
Возможно, следователям, поверившим нам на слово, что окна
смотрели на Арбат, вышел нагоняй от начальства: почему не провери-
ли сразу? Пришлось вносить уточнение.
Впрочем, на наших сроках это никак не отразилось; никто боль-
ше не вспоминал о мелком недоразумении, и все террористы получили
по причитавшемуся им "червонцу" - 10 лет ИТЛ, исправительно-трудо-
вых лагерей.
Да мы и сами не придавали этой путанице большого значения. Во
двор, не во двор - какая разница?***) Во всяком случае, на очной
ставке с Сулимовым, когда он рассказал, что по его плану должны
были из окна Ермаковой бросить в проезжающего Сталина гранату, но
Фрид предложил стрелять из пулемета - я спорить не стал. Сказал:
- Этого разговора я сейчас не помню, но вполне допускаю, что
он мог быть.
Очную ставку нам устроили не в начале, как полагалось бы, а в
самом конце следствия. Ведь целью ее было не установить истину, а
наоборот, запротоколировать совпадение наших лже-признаний - к
этому моменту весь сценарий был уже коллективно написан и отредак-
тирован.
Вид у Володи был несчастный, лицо худое и бледное: у него на
воле никого не осталось, арестовали по нашему делу и жену, и мать,
так что он сидел без передач. А у меня в кармане был апельсин -
витамины, присланные мамой. И я, подписав протокол, попросил раз-
решения отдать этот апельсин Сулимову.
- Лучше не надо, - мягко сказал Володькин следователь...