"В.Фрин. Москва-Подольск-Москва [И]" - читать интересную книгу автора

женой Леночкой Бубновой, с Лешкой Суховым, Шуриком Гуревичем...
Да, разговаривали, да, высказывали некоторые сомнения, но чтоб го-
товить покушение на Сталина - это же бред, честное слово, такого
не было и быть не могло!..
Генерал слушал, слушал, потом изрек:
- Я надеялся, что вы чистосердечно раскаялись - а вы мне
рассказываете арабские сказки?!
Достал из ящика резиновую дубинку - такую каплевидную, с гоф-
рированной рукояткой - вышел из-за стола, замахнулся и изо всей
силы ударил по подлокотнику кресла, в котором сидел Юлий. Тот дер-
жал руки на коленях. Отнял ладони - и увидел на брючинах влажные
отпечатки: так моментально вспотели руки в ожидании удара.
Юлик рассказывал, что на него навалилось такое отчаянье, та-
кая злость - в том числе на себя, за глупую доверчивость - что он
крикнул:
- Я думал, вы действительно хотите узнать правду. Но вам не
это нужно... Не буду ничего говорить!
Влодзимирский постоял немного, помахивая дубинкой, потом бро-
сил ее на стол. Приказал:
- Уведите этого волчонка.
И волчонка повели обратно в камеру.
Меня к Влодзимирскому не водили; вот у Шварцмана, его замес-
тителя, я побывал - в конце следствия. Это был тучный человек с
лицом бледным от бессонницы. На воле я бы его принял за перегру-
женного работой главного инженера какого-нибудь большого завода.
- Фрид, - сказал он внушительно. - Мы вас, может быть, не
расстреляем.
- Я знаю.
Он поглядел на моего следователя майора Райцеса, потом на ме-
ня и спросил:
- А как вы думаете, сколько вам дадут?
На их лицах я увидел выражение обыкновенного человеческого
любопытства.
- Десять лет.
- Ну и как?
- Хватит с одного еврейского мальчика.
Оба хихикнули и на этом разговор окончился. Меня действитель-
но не расстреляли. Расстреляли самого Шварцмана - в 53-м вместе с
Влодзимирским и другим заместителем следственной части по ОВД пол-
ковником Родосом.
Этот заслуживает отдельного рассказа.
Он зашел поглядеть на меня перед нашим переводом с Малой на
Большую Лубянку. Маленький, рыжий, с неприятной розовой физиономи-
ей, он в тот раз был в штатском - в светлосером хорошем костюме.
Снял пиджак, повесил на спинку стула и стал расхаживать по кабине-
ту, заложив за спину короткие ручки, поросшие рыжим пухом. На
брючном ремне - прямо на копчике - была у него желтая кобура кро-
хотного пистолета. По-моему, он нарочно повернулся ко мне задни-
цей, демонстрируя эту кобуру - видимо, представлялся себе зловещей
и романтической фигурой.