"Клаус Фритцше. Цель - выжить (Шесть лет за колючей проволокой) " - читать интересную книгу автора

Пленные, прибывшие в Астрахань в середине марта, после страшного марша
вдоль Волги из Сталинграда, внешне выглядят здоровыми. Тогда в путь
отправилось 5000 человек, в живых осталось не более 200, да и те в
госпитале. Рассказы об их страданиях, пережитом, сначала в неравных боях в
окружении, потом в пути на юг, следовало бы сделать темой специальной
хроники. Не хочется мне их пересказывать, тяжело очень, да и очевидцем тех
событий я не был.
Трудно понять, что люди делают с людьми. А что должны были делать
русские? Страшная битва за Сталинград съела последние запасы как военного и
продовольственного материала, так и личного состава даже на стороне
победителя - Красной Армии. А тут вдруг перед боевыми частями ставится
задача, разместить, вылечить и кормить почти 100.000 военнопленных,
физическое состояние которых катастрофическое. Несчастная толпа немецких
солдат страдала в Сталинградском окружении от свирепствующего сыпного тифа и
вшей, от голода и холода. Отсутствовал минимальный уровень гигиены. После
капитуляции 6-й армии их постарались распределить по районам, которым еще не
пришлось испытать разрушительность боевых действий. Но все это происходило в
феврале-марте, в самый суровый период русской зимы. Каждый день плененным
приходилось проходить по 20-30 километров без питания, в одежде, не
предназначенной для зимы, ночевать под чистым небом и при этом вести
бессмысленную борьбу с тысячами вшей. Проходить по 20-30 километров без
перспективы на улучшение, каждый день слыша выстрелы конвоиров, кончающих с
теми, кто больше не в состоянии идти. Кто же может перенести такие
физические и психологические нагрузки? Следует считать чудом, что в живых
вообще кто-то остался.
Социальный состав оставшихся в живых немцев можно было привести как
доказательство того, что война является процессом отрицательного отбора. У
честных и интеллектуалов шансов выжить меньше, чем у грубых и жестоких. Так
и объясняется то, что из 13 немецких "сталинградцев" в лагере ни один из них
не принадлежал к интеллигенции. Соответственно, мы имеем дело с тем видом
людей, которые находят средства сохранения собственной жизни в любой
обстановке, не испытывая при этом чувств типа стыда и тогда, когда эти
средства явно применяются за счет более или менее такого же сострадальца.
Воля сохранить собственную жизнь, как выходит из вышесказанного, прорывала
даже эмоциональный барьер к каннибализму.
Как в такой обстановке верить в доброго Бога? Не чувствую я себя хорошо
в обществе этой небольшой группы немцев. С одной стороны, им нравится видеть
наш страх, с которым слушаем их рассказы о пережитом, а с другой стороны -
осторожничают, боятся тесного контакта с нами. Мы, летчики, остались для них
чужими. И с румынами общение тоже на нуле.
Большое влияние на мое умственно-душевное состояние оказал
политработник лагеря - лейтенант Мейер. С удивлением я услышал его обращение
ко мне на чистом немецком языке. Нет сомнения, что он вырос в Германии.
Манера обращения свидетельствует о высоком уровне образования и интеллекта.
Первые, будто случайные, беседы состоялись на темы, далекие от политики.
Обсуждали вопросы философии, которыми я увлекался до вступления в ВВС. Он
всегда интересно формулирует, приводит интересные доводы и аргументы. Мне
приятно спорить с ним. После работы и ужина вечером сидим с ним на скамейке,
что у самого берега Волги, и беседуем, как старые знакомые. Мысли не
покидают меня даже во время работы в поле, пытаюсь определить свою позицию в