"Клаус Фритцше. Воздушный стрелок " - читать интересную книгу автора

боеспособных членов партии. В нее входили все помещики нашего округа. У всех
уже тогда имелись телефоны. В крупных поместьях имелись и грузовики, и на
них в любое время можно было загрузить тревожные боевые группы с выездом в
любое место, куда это потребуется.
Так я раздал коды тревоги нашим телефонистам, те со своих телефонов
передали их дальше в поместья. Последние подняли по тревоге людей, после
чего в Айслейбэн выехали почти 20 грузовиков с 20-30 крепышами в каждом. Там
они выгрузились в незаметных местах и незаметно побрели к своим исходным
позициям.
Когда коммунисты в количестве около 200 человек, вооруженные дубинками,
появились перед нашим местом сбора и наткнулись на наших бойцов, превышавших
их вдвое, началась схватка. При этом потекла кровь - но только кровь
коммунистов."

Таков был рассказ отца, от которого мы, дети, всегда приходили в
восторг, потому что тогда наш отец был предводителем победителей. Нам не
приходило в голову то, что эта "демократия дубинок" была более чем-то
страшным, и что она являлась плодоносной почвой для роста партии Гитлера.
В таком политическом "семейном климате" зарождались взгляды,
преисполненные ненавистью и страхом на коммунизм и появившийся в Советском
Союзе большевизм. Немецкие коммунисты угрожали моему отцу, что они его рано
или поздно забьют или расстреляют. Поэтому я их ненавидел, а от огромной
страны, в которой правили коммунисты, я испытывал страх, хоть и был еще
ребенком.

Из-за угроз расправы, отец в кармане брюк носил дамский пистолет
Вальтер калибра 6 мм, а дома в спальне под своей подушкой у него лежал еще
один калибра 7,65. В выдвижном ящике тумбочки хранилось по 100 патронов для
каждого пистолета.
В 14 лет я с этим оружием и достаточным количеством боеприпасов выходил
на природу и упражнялся в меткости стрельбы. Об этом никто не знал ! После
стрельбы я разбирал пистолеты на части, чистил и смазывал их, а потом снова
собирал. Это доставляло мне огромное удовольствие.
Не хочу сказать, что в 10 лет я уже чувствовал себя солдатом, но имело
место радостное ожидание того, что таковым скоро стану.

Но все это не имело ничего общего с национал-социализмом. Отец
ненавидел нацистов с их Гитлером так же, как и коммунистов с Тельманом. Мы
трое братьев были также настроены. В нас также возрастала ненависть и к
черно-красно-золотому знамени немецких демократов. Но отец, будучи
действительным учителем, вынужден был в определенные дни водружать это знамя
над зданием школы. Окно нашей детской комнаты находилось в нескольких метрах
над этим знаменем, и мы, три "хорошо воспитанных" сына, ставили отца в не
очень ловкое положение, когда сверху брызгали на эту ненавистную тряпку
соляной кислотой и тем самым дырявили ее. По поводу чувства ненависти
сыновей он наверняка не сделал переоценки.

В таком милитаристском окружении я и провел первое десятилетие моей
жизни. Уже в 10 лет я решил стать кадровым офицером, и связывал с этим
наилучшие намерения.