"Вадим Григорьевич Фролов. В двух шагах от войны (Повесть) " - читать интересную книгу автора

чуть-чуть сердился на начальство, которое поручило ему такую непростую
работенку. Правда, и на себя сердился - за то, что он на начальство
сердится.
Неожиданно споткнувшись об отодравшуюся от тротуарного настила доску,
Павел Петрович чертыхнулся про себя и почему-то успокоился. "Война, -
подумал он, - война. Ну, да ладно, где лодья не рыщет, а у якоря будет".


Замятина и Громова познакомили в кинотеатре "Эдиссон". Они стояли
друг против друга: Громов - худощавый, жилистый, с сивыми прокуренными
усами на морщинистом узком лице, и Замятин - похожий на циркового борца, с
налитыми плечами и крупной, чуть начинающей лысеть головой, загорелый и
обветренный. Незаметно приглядывались друг к другу.
"Кряж, - думал Замятин, с уважением поглядывая на Громова, -
настоящий кряж просмоленный и в море купанный".
"Ну, прямо, скала, - решил про Замятина Громов, - с таким, пожалуй,
не пропадешь".
А вокруг них шумела, галдела, толкалась разношерстная толпа
мальчишек - тех, кто хотел поехать на Новую Землю. Добровольцы. Они пришли
сюда по зову городского комитета комсомола.
- Ну, как, Павел Петрович? - немного растерянно спросил Громов и
обвел рукой бурливую ораву.
- Поглядим, - осторожно ответил Замятин.
Потом они сидели рядом за покрытым красной скатертью столом на
маленькой сцене, а с трибуны говорил с ребятами представитель горкома
комсомола, совсем еще молодой, чубастый парень в полувоенной гимнастерке.
Говорил он громко, напористо, задорно:
- Ну-ка, скажите мне: разве нас, архангелогородцев, удивишь таким
словом, как "экспедиция"?
- Не-ет! Не удивишь! - отзывался зал.
- Верно! - продолжал оратор. - Отсюда, с этих Двинских и Беломорских
берегов, издавна уходили на своих лодьях и карбасах наши отцы, деды и
прадеды. У самой Новой Земли, у Груманта*, в ледовом Карском море белели
косые паруса поморских кочей*...
- Красиво говорит, - наклонясь к Замятину, не то ворчливо, не то
довольно сказал Громов.
- Правильно говорит, - слегка улыбнувшись, ответил Замятин, - пусть
помнят.
- А я что? - пробурчал Громов.
А представитель комсомола продолжал все так же горячо рассказывать о
гордости и славе Архангельска. Перечислял названия кораблей, имена
первооткрывателей и мореплавателей, а ребята из зала подсказывали ему все
новые и новые имена.
- Литке! - кричали из зала.
- Русанов!
- Седов! "Святой Фока"!
- А папанинцы! Тоже отсюда вышли. Из Холмогор.
И оратор радовался вместе с залом и с гордостью посматривал в
президиум. Оттуда одобрительно кивали.
- Смотри-ко, знают ведь, салаги, - удивленно шепнул Громов Замятину.