"Иори Фудзивара. Праздник подсолнухов" - читать интересную книгу автора

примерно на пять миллионов незаметно растаяли. Девушку, судя по равнодушному
выражению на ее лице, это ничуть не заботило. Старик подозвал служащего и
отдал ему новенькие купюры, на этот раз еще больше, чем в прошлый. Перед ним
тут же выросли десять золотистых столбиков. Десять миллионов. Ни одной
десятитысячной фишки.
Снова послышалось бормотание Мурабаяси:
- Может, заодно приберешь и их фишки? - Взгляд его недвусмысленно
указывал на сидящую напротив пару.
- Мы здесь не один на один играем.
- Знаю. Только деньги мне перевел вот этот самый дедушка. При весьма
досадных обстоятельствах. Отсюда и мое желание вернуть капитал фишками.
Я не ответил. Просто тупо смотрел на игровое сукно. Интересно, что на
этом зеленом бейсбольном поле забыла толпа?
- Пожалуйста, делайте ставки, - произнес крупье. Я поставил все свои
фишки, десять миллионов, на "игрока". Все взгляды сосредоточились в одной
точке, по залу пронесся легкий шелест. Затем наступила тишина. Удивительное
безмолвие. Мгновение назад здесь звучали тихие голоса и царило оживленное
возбуждение, а сейчас словно кто-то сковал все вокруг ледяным дыханием.
Мурабаяси тоже, казалось, онемел и лишь изумленно таращился на происходящее.
Крупье вновь призвал делать ставки. Никто не шелохнулся. Ни одна рука
не протянулась к столу. На лице крупье читалось замешательство. По моим
наблюдениям, сама по себе такая сумма ставки не являлась редкостью. Тогда
почему никто не ставит? Картина вокруг стола напоминала застывший пейзаж.
Крупье вновь воззвал к присутствующим. Наконец за столом произошло какое-то
движение. Оно исходило от девушки в бейсболке. Тонкая рука медленно
подвинула все их фишки, десять миллионов, на "банкира". Ее пожилой спутник
молча наблюдал и, кажется, едва заметно улыбался.
Крупье с видимым облегчением кивнул и открыл две карты. У "игрока"
восемь. У "банкира", на которого ставила она, два. Сдали карту "игрока".
Следующая карта скользнула к девушке.
Я слегка отогнул краешек карты. Пятерка. Подвинул карту крупье. Она
проделала тот же маневр - не переворачивая карты, взглянула на нее. Ловко.
Придвинутая ею карта тоже оказалась пятеркой. У "банкира" в общей
сложности семь. У "игрока" три. Тот случай, когда только "игрок" может
вытянуть дополнительную карту. Мурабаяси шумно сглотнул. Крупье сдал еще
одну карту. Я заглянул в нее и вернул. Шестерка.
- Девять. "Игрок", - объявил крупье.
Вокруг одновременно раздалось несколько судорожных выдохов. Я перевел
взгляд со своей подросшей вдвое горки фишек на сидящую напротив пару. В этот
момент девушка подняла глаза и посмотрела прямо на меня.
Я обмер.
Эйко. Нет, не может быть. Она умерла много лет назад. Мурабаяси что-то
говорил, но я все смотрел на девушку, не в силах оторваться. Послав мне
ответный взгляд, она чему-то улыбнулась. Странно было видеть улыбку на лице
человека, только что потерявшего десять миллионов. Слегка приподнятые уголки
губ. Даже улыбка та самая. Девушке было лет двадцать пять, столько же было
Эйко, когда мы поженились. Казалось, передо мной сидит ожившая Эйко, которой
не коснулось время.
Я поднялся.
- Ты куда? - раздался над ухом голос Мурабаяси.