"Иори Фудзивара. Праздник подсолнухов" - читать интересную книгу автора

словно насмехаясь над собой. - Что ж, человеку свойственно меняться. Ну да
ладно. Мою проблему, как ты правильно заметил, мы решили. И все же рискну
предположить, что сегодняшние события получат развитие и могут повлечь за
собой некоторые сложности. Нет, не то. Просто помни, что я никоим образом не
желал тебе неприятностей.
- Правда? Мне это в любом случае уже неинтересно.
- Все может измениться. Через мгновение я уйду. Ладно, если будет
настроение, звони в любое время.
Он протянул мне визитную карточку. Я, не глядя, сунул ее в карман. Едва
я поднял руку, как передо мной тут же притормозило пустое такси. Устраиваясь
на сиденье, я кинул прощальный взгляд на Мурабаяси. Теперь на его лице была
откровенная усталость. Казалось, минуло не несколько часов, а несколько лет.
Он постарел.
Захлопывая дверцу, я услышал:
- Ты и вправду удивительный парень.
- Просто никак не вырасту, - бросил я в ответ.

Небо светлело, было приятно наблюдать, как воздух постепенно
наполняется светом. В этот ранний час на улице не было ни машин, ни
пешеходов.
Водитель попался молчаливый. Безмолвно выслушал адрес - Гиндза,
Иттемэ, - и за всю дорогу так и не проронил ни слова. Я задумчиво поглядывал
по сторонам. Мы уже подъезжали к Синбаси, когда у меня вновь разболелся зуб.
Опять этот треск в виске. На этот раз звук такой, будто яйцо упало с
небольшой высоты и скорлупа с треском развалилась на части. Скорлупа,
скрывающая воспоминания. Скорлупа, лопающаяся неровными трещинами. Из трещин
в этой лопнувшей скорлупе мутноватой лужицей вытекает мое размытое прошлое.
Частичный туман или провалы в памяти могут свидетельствовать о болезни
Корсакова,[8] - так объяснил мне один врач, психиатр из захолустного
иностранного городка (кстати, в его стране психиатров больше, чем простых
жителей). Мы сдружились, и я смог вот так запросто спросить его об этом.
Оказалось, что в дальнем крошечном чулане мозга подсознание прячет отдельные
детали, некогда вызвавшие шок, о котором человек предпочел бы забыть.
Надпись на двери этого чулана гласит: "Забвение". Поворот ключа, щелчок
замка, и вот уже воспоминания погребены на веки вечные. Своего рода защитная
функция мозга. В результате туман может окутать все относящиеся к тому
периоду воспоминания. Насколько я понял из его объяснений, в моем случае
заболевание присутствует в легкой форме и протекает без ущерба для
повседневной жизни. В будущем он также не видел в связи с этим никаких
проблем.
Именно так все и было. Никакого ущерба, никаких проблем. Но почему
теперь воспоминания начали внезапно оживать?
Я вспомнил. Это было семь лет назад. Неужели минуло целых семь лет и
прошлое отодвинулось так далеко? Был май. Месяцем раньше ввели подоходный
налог, а месяцем позже произошли тяньаньмэньские события.[9] Почему-то
помнятся такие детали. Теперь я отчетливо могу вспомнить и день. Двадцать
первое мая. Воскресенье. День гибели Эйко.
На следующий день, в понедельник, похолодало. Я сидел на диване у
кабинета судмедэксперта в Оцуке. Только что закончил писать заявление на
вскрытие и присел на светло-зеленый диван в зале для родственников. Не знаю,