"Эухенио Фуэнтес. В лесной глуши " - читать интересную книгу автора

Глории, которые она уже завершила или вот-вот должна была закончить: серия
написанных маслом пейзажей заповедника, Юнке и Вулкана, долин, спрятанных в
их складках, и озер; группа оленей, бредущих на водопой; лани, высовывающие
морды из кустарника. На других полотнах, поменьше, Купидо обнаружил вариации
на тему рисунков из пещер, которые он столько раз видел двадцать лет назад.
Несколько фотографий самих рисунков были пришпилены кнопками к стенам, там и
тут, в порядке, непонятном ему, но, возможно, имевшем жесткую и тайную
логику в глазах Глории. Рикардо подумалось, что две эти серии - земля и ее
обитатели - вполне дополняют друг друга. Чудесным наскальным рисункам цвета
ржавого железа, которые двадцать лет назад, мочась на них, оживляли
подростки, такой пейзаж очень соответствовал. Пейзаж, где смешивались
доисторическая суровость и отголоски потерянного рая. Казалось, только в
такой местности и могли появиться нитевидные, предельно символические
фигурки, иногда сведенные к простой закорючке, а иногда свидетельствующие,
что их авторы думали не только о еде и выживании. Глория одухотворила эти
изображения, наделила темные и красноватые лица чувством страха, желаниями и
радостями, она явно хотела представить себе, какими мы были прежде.
Купидо подошел к этажерке. Некоторые папки, перевязанные красной
тесьмой, разбухли от эскизов и набросков. Кроме них, здесь лежали блокноты,
каталоги выставок и монографии о различных стилях и художниках.
Англада молчал, глядя на картины, свободно передвигаясь по студии,
ничего не трогал, как отец, не желающий менять ни одной детали в комнате
своей трагически и преждевременно погибшей дочери.
- Вы знаете, что Глория вела дневник? - спросил его детектив.
- Дневник! - воскликнул тот, шлепнув себя ладонью по лбу. - Да, знал,
хотя никогда его не видел. Несколько раз она что-то о нем говорила. Это
важно?
- Может быть. Ведь он мог бы нам что-нибудь прояснить. Глория иногда
брала его с собой в Бреду, хотя в последний раз этого не сделала. По крайней
мере, его не было среди ее вещей.
- Кто вам о нем сказал?
- Давид, кузен Глории. Он однажды его видел. Думаю, надо поискать.
Купидо заметил, как Англада напрягся, это непредвиденное обстоятельство
его несколько насторожило. Наверняка Глория писала о нем какие-то интимные
вещи, упоминала небольшие обиды, мелкие трения, нескромные и веселые
подробности, и Англада скорее всего боялся, что детектив будет все это
ворошить и лезть в их с Глорией жизнь, которая не имеет отношения к
расследованию. Тем не менее он кивнул:
- Думаю, Глория была бы согласна.
- Где она могла его хранить?
- Сейчас я припоминаю: однажды я в шутку сказал, что тайком его
прочитаю. Она ответила, что мне никогда дневник не найти - она хранит его,
как зеницу ока, - медленно произнес Англада.
Они оглядели студию, пытаясь определить возможные места для тайников.
- Не думаю, что он здесь. Скорее в квартире. Как только вы туда
попадете, вы поймете, почему я так говорю.
- Вы были правы, - согласился Купидо, когда они спустились в квартиру.
Это было жилище с более высокими, чем обычно, потолками, украшенными
алебастровыми карнизами и слишком большими розетками. Прихожая переходила в
просторную гостиную, разделенную перегородкой с двойной раздвижной дверью на