"Карлос Фуэнтес. Устами богов " - читать интересную книгу автора

они смотрят день и ночь, - было достаточно, чтобы я обезумел от ярости. А
ведь все это приносилось мне в дар. Нет, не знают они о ящике Пандоры, о
гибельной силе мифологии! Мифы живы, их боги-монстры и поныне - с одышкой,
с инфарктами - довлеют над нами, обращая нас в дальтоников, чтобы
бесцветной тенью слиться с пылью и грязью; они возятся под землей, чтобы
высовывать наружу довольные морды; они летают по воздуху и потрошат горы,
потрясая обсидиановыми ножами. Они укрываются в политических центрах, мечут
громы и молнии в красных президиумах, залегают в тине при вражеских
вторжениях, дремлют в годы вековой сиесты. Из всех тупиков они находят
выход; дожив до седин, надуваются индюками; упав в пропасть, выползают
змеями. Ныне сиеста затянулась, и когда они просыпаются, чтобы что-нибудь
пожевать, кто-то из них орет с верхушки кактуса-нопаля: "Мы вернулись
встретить самих себя!".
Я бегу от них, от жалких подобий древних чудовищ, от пигмеев, снова
обретающих величие лишь тогда, когда надо прятать гнев под каменной
усмешкой и ловко перебирать гитарные струны. На улице они зло смотрят на
меня, наступают мне на ноги, толкают, говорят и делаю! гадости. Не дай бог
заглядываться на их женщин, не дай бог отказываться выпить с ними, не дай
бог дать им понять, что мой мозг и моя память устроены не так, как у них!

На лестнице Дворца изящных искусств мне встретился Дон Диего. Я не
люблю выходить из своего номера в отеле, а когда выхожу, предпочитаю
бродить в одиночестве. Если случается с кем-нибудь встретиться, стараюсь
быстрее отделаться от спутника. Но с Доном Диего так не выходит, хотя этот
старый, обсыпанный перхотью карлик-горбун своей болтливостью способен
доводить меня до исступления.
- Дорогой Оливерио! Глазам своим не верю! Чудо из чудес! Ты, наверное,
пришел - ох, уж эта нынешняя молодежь, - поглазеть на так называемое
искусство здесь, на верхнем этаже. Ладно, ладно, сначала давай-ка завернем
в колониальный зал - мой самый любимый зал, как ты знаешь, - а потом я
доставлю тебе удовольствие и провожу к современному искусству. Входи,
входи, нет-нет, я после тебя. Еще чего не хватало!
В зале колониальной эпохи Дон Диего долго разглядывал лицо какой-то
красавицы XVIII века. Прекрасное женское лицо, смуглая кожа с оттенком
жженого сахара, соболиные брови, одежда - белые кружева. Затем мы поднялись
на выставку современной живописи. Дон Диего начал нетерпеливо постукивать
тростью:
- Ай-яй-яй, и это называется искусством. Спаси Господи! От таких
страшилищ дрожь пробирает, Оливерио. Когда становишься стар, хочется
красоты, тянет к незамысловатым формам!
Мы прогуливались по трапециевидной галерее, обозревая картины,
развешанные на стенах из бальсового бруса. Свет - аквамарин и лазурь, -
проникавший через северное окно, как через ледяной куб, скользил по деталям
и высвечивал самое существенное: горб Дона Диего, мой кофейный нос и
картину в ближнем углу.
- Та-ма-йо 1, 1958, - прочитал, прищурившись, Дон Диего. - Ну и ну!
Сравни-ка с незнакомкой, которую мы только что видели. Ту женщину можно и
сейчас встретить на улице, а эта... Она же разрублена красками на куски,
будто искусство четвертует искусство. Посмотри, нет, ты только погляди на
ее немыслимую шею, на... Ну где ты видел такую женщину?