"Роберт Фулгам. Все самое важное для жизни я узнал в детском саду " - читать интересную книгу автора

Бойера. Не мне судить, верный ли путь он избрал, чтобы справиться с горем.
Одно скажу твердо: меня эта история поразила и, как ни странно, принесла мне
облегчение. Поразила глубокой любовью, таившейся за фасадом липовых
голливудских страстей. А облегчение пришло оттого, что я увидел, как сильно
и как долго способны два человека любить друг друга.
Не знаю, как бы я справился с таким горем. Не дай Бог оказаться на
месте Чарлза. (Это уже личное - потерпите.) Но иногда, среди будничной
суеты, я смотрю внимательно в другой конец комнаты, где та, которую зову
женой, другом и спутницей. И тогда понимаю, почему Чарлз поступил так, а не
иначе. Все же есть на свете сильная и верная любовь! Я-то знаю. Мне ли не
знать!


Однажды я наблюдал, как ко Дню святого Валентина украшали витрину
универмага. Была середина января, но ведь торговцам, наверное, надо упредить
обмен любовными посланиями. Не поймите меня превратно: торговцы - прекрасные
люди. Они дают нам возможность сделать выбор и всегда сообщают о приближении
больших праздников. Как еще, если не их стараниями, мы бы вспомнили, что
близится День матери, канун Дня всех святых или День святого Валентина? Да
еще вовремя, чтобы успеть с поздравлениями.
Есть и другая категория надежных, на мой взгляд, в таком деле людей -
воспитательницы в детских садах, О праздниках они никогда не забывают. А уж
что касается открыток и прочих знаков любви, то никакой торговец не
сравнится с детсадовской воспитательницей. Ибо она вызывает к жизни то, чего
торговец предложить не может - нет этому цены, и в продаже этого не бывает.
Под "этим" я имею в виду "комок всякой всячины", как я его называю.
Началось все с коробки из-под обуви, которую разрисовал и подарил мне
старшнй сын. А потом коробка превратилась в хранилище прочих детских
реликвий, подаренных остальными моими ребятами. Со временем она стала моей
сокровищницей. Содержимое ее самое обычное: листочки из набора "сделай сам"
трех цветов - розового, красного и белого, - теперь уже поблекшие;
серебристая фольга; оранжевая папиросная бумага; десяток одноразовых
салфеток; макароны трех видов; круглые леденцы; драже из сухого желе; белые
сердечки, (по вкусу похожие на конфеты "Тамс" с надписями), - и все это
слепилось в комок не без помощи большого куска белой замазки, которую на
вкус не отличишь от конфет.
Вообще-то теперь вид у коробки отнюдь не привлекательный: кое-где
помялась, а вокруг драже и леденцов слегка заплесневела. Местами коробка
пока еще липкая, красные и белые стенки почти всюду превратились в бурые. Но
стоит снять крышку - и сразу становится ясно, зачем я храню эту коробку. На
сложенных пожелтевших, хрупких страничках из школьной тетради в широкую
линейку выведено: "превет папачка", "знем световвалинтина", "я тибя люблю".
Целая уйма "я тибя люблю". К дну приклеено двадцать три крестика и нолика,
составленных из макарон. Сколько раз я их пересчитывал... А еще тут и там
видны каракули: три детских имени.
Сокровища Тутанхамона - ничто по сравнению с моими.
А у вас есть что-нибудь вроде моей коробки со "всякой всячиной"? Знаки
любви из числа самых незатейливых и искренних?
Можно прожить долго-долго. Можно получить ценные и великолепные
подарки. Можно пользоваться всеобщим уважением и вниманием. Но ничему не