"Альфред Фуллье. Психология французского народа" - читать интересную книгу автора

и та же температура произвела греков и готтентотов, т. е., другими
словами, не произвела ни тех, ни других. В Европе белокурые и
"чистосердечные" немцы живут между смуглыми или желтыми и мало
чистосердечными народами, под одной и той же изотермической линией.
Знойный климат не помешал возникновению цивилизаций ацтеков, майя,
финикийцев и древних мексиканцев. На новом континенте, первых очагов
цивилизации приходится искать между тропиками, на плоскогорье Анагуака, на
Юкатане и берегах Титикака. Итак, не следует отделять вопроса о климатах
от вопроса о расах. Виктор Кузэн, также видевший только одну сторону
проблемы, хотел убедить нас, что "историческая эпоха, предназначенная к
воплощению идеи конечного и следовательно движения, свободы
индивидуальности", должна была иметь своим театром страну с длинной и
изрезанной береговой линией, с невысокими горами, умеренным климатом и т.
д., словом, - Грецию. Такого рода пророчества задним числом не особенно
трудны. В действительности, это воплощение идеи конечного, - если только
здесь было конечное, - имело место в Греции лишь в Афинах. Оно также
хорошо могло бы иметь место во Франции. Живой гений афинян настолько же
способствовал этому, как географическое очертание страны. Гегель, под
влиянием которого находился Кузэн, сам сказал: "пусть не ссылаются более
на голубое небо Греции, потому что оно бесполезно сверкает теперь для
турок; пусть мне не говорят более о нем и оставят меня в покое". Точно
также и Францию создало не голубое небо Галлии, а французы.
В Америке мы встречаем людей (также часто среди ирландцев или
шотландцев, как и англичан), которые снова составляют себе состояние;
после того, как они десять раз наживали и теряли его. Следует ли приписать
эту непреодолимую энергию, это терпение и упорство американскому климату
или же просто англосаксонскому происхождению? Нельзя забывать также и
англосаксонского воспитания в соединении с честолюбием, развивающимся в
еще новой стране, открытой для всех надежд.
В общем, физические причины могут лишь ускорить или замедлить
социальные перемены, и этим ограничивается, по замечанию Огюста Конта,
почти все их влияние. Конт прибавляет также, что не следует забывать
обратного действия общества на природу; оно мало-помалу "социализирует"
ее. Мы увидим, что из данных этнической психологии и этнической
социологии, - двух наук, в которых история должна искать своих основных
начал, - вытекает то заключение, что наследственные расовые свойства и
географическая среда оказывали свое влияние преимущественно в начале
общественной эволюции. Изречение primum vivere, deinde philosophari
(сначала жить, а потом философствовать) находило тогда свое применение, и
самые существенные условия жизни доставлялись тогда материальной средой:
пища, жилище, одежда, орудия н оружие, домашние животные. Человеческий
мозг еще не достиг тогда такой самостоятельности, чтобы оторваться от
внешней среды: он представлял собой tabula rasa философов, гладкую
поверхность, готовую воспринимать все впечатления извне. С другой стороны,
общественные сношения были тогда еще слишком ограничены и несложны, чтобы
противодействовать физическому влиянию расы. Но на нацию, уже
сформировавшуюся, внешняя среда оказывает очень слабое действие. Вместе с
тем и непрестанные смешения рас ослабляют и отчасти нейтрализуют
наследственные влияния, усиливая этим влияние социальной среды.
Таким образом этнические и географические факторы национального