"Альфред Фуллье. Психология французского народа" - читать интересную книгу автора

характера не единственные и не наиболее важные. Социальные факторы,
однообразие образования, воспитания, верований более чем уравновешивают
различия этнического характера или обусловленные физической средой.
Средиземные сардинцы не одного происхождения с кельтами-пьемонтцами, а
корсиканцы с кельто-германцами французами; но это не мешает тем и другим
жить в совершенном согласии между собой. Поляки охотнее ассимилируются с
австрийцами, нежели с русскими. Эльзасцы - французы сердцем, несмотря на
их германские черты. Кельтическая Ирландия не любит Англии; а не менее
кельтический Валлис слился с ней, так же, как и Шотландия, тоже
кельтическая в своей значительной части и между тем столь мало похожая на
родную сестру Ирландии. Французские эмигранты, очень многочисленные в
Пруссии, замечает Лазарюс, не отличаются в настоящее время ни по уму, ни
по характеру от немцев.
Человеческий дух торжествует над расой также, как и над землей; народы
суть "духовные начала".
Видеть в эволюции обществ лишь борьбу рас среди более или менее
благоприятной географической обстановки - значит замечать только одну
сторону вопроса, наиболее примитивную, наиболее относящуюся к периоду
чисто животной жизни; это значит вернуться в область зоологии и
антропологии. Даже у доисторических рас главнейшим двигателем
общественного прогресса было производство в виду потребления. Вскоре
кооперация стала казаться людям наиболее плодотворным и надежным способом
производства полезных предметов. Борьба была лишь вспомогательным ее
средством, к которому прибегали в крайних случаях. Вследствие этого, еще в
доисторические времена, мы встречаем наряду с оружием, употреблявшимся
сначала исключительно против животных, множество инструментов и орудий
труда. Мортиллэ написал целую книгу о доисторических орудиях рыболовства и
охоты, чтобы показать, как старалось зарождавшееся человечество, несмотря
на крайнюю медленность своих успехов, изобретать орудия производства, и
скольких неведомых благодетелей имели мы среди наших доисторических
предков. Чтение этой книги позволяет отдохнуть от поэмы о нескончаемых
войнах и универсальном каннибализме, придуманной антропологами и
социологами их школы. Человек не был с самого же начала и повсюду наиболее
кровожадным среди кровожадных зверей, единственным исключением среди них,
занятым одной мыслью об истреблении и пожирании себе подобных; к
враждебным чувствам с самых первых шагов присоединилась симпатия.
Кооперация в такой же мере и даже более содействовала прогрессу, как и
борьба с оружием в руках, в свою очередь заменившаяся мало-помалу мирной
конкуренцией.
Предрассудок относительно превосходства воинственных народов
объясняется тем, что люди судят о настоящем по прошлому, а также тем, что
даже в прошлом не принимается во внимание великая психологическая антитеза
кочевых и оседлых народов, игравшая между тем огромную роль в истории.
Значительное число народов были некогда кочевыми, благодаря ли характеру
природы, принуждавшей их к такому образу жизни (как, например, обширные
степи), или же в силу врожденного расположения к бродячей и охотничьей
жизни. Но психология кочевника известна:
страсть к грабежу, хитрость, склонность к опустошению и разрушению; это
дело воспитания и нравов. Странствуя по обширным областям, кочевник
делается обыкновенно сильным, а особенно - ловким: ему надо преследовать