"Альфред Фуллье. Психология французского народа" - читать интересную книгу автора

тайна их могущества. В природе, существа, руководящиеся исключительно
инстинктом, совершают действия, необычайная сложность которых вызывает в
нас удивление; разум - слишком новое явление в человечестве, чтобы он мог
открыть нам законы бессознательного, а особенно заменить собой
бессознательную деятельность. Но он должен, по крайней мере, руководить ей,
прибавим мы. Впрочем мы не можем согласиться с Лебоном, что с
психологической точки зрения толпа составляет "особое существо", слившееся
на более или менее короткое время из разнородных элементов "совершенно так
же, как клетки, составляющие живое тело, соединяясь вместе, образуют новое
существо, отличающееся совсем другими свойствами, чем те, которыми обладает
каждая из них". Мы думаем, что это значит идти слишком далеко. Между
простой суммой или средним арифметическим характеров и "созданием новых
характеров" существует промежуточная ступень, а именно - взаимодействие, не
равносильное творению, но и не представляющее простого суммирования. Это
взаимодействие порождает не новое "психологическое бытие", хотя бы даже и
"временное", а создает оригинальную и более или менее прочную комбинацию.
В среде нации, этого рода взаимодействия несравненно сложнее и не носят
того мимолетного характера, каким отличаются порывы толпы или страсти
собрания. В этом именно смысле, - и вовсе не в метафизическом, - нацию
можно назвать "постоянным существом". Нельзя составить себе понятие о
народе, изучая последовательно составляющих его в данное время индивидов:
необходимо понять само сложное тело, а не только его отдельные составные
элементы. Несомненно, последние являются необходимым условием образования
сложного тела; но их соприкосновение, их взаимные отношения вызывают
особые явления и специальные законы, что конечно вовсе не значит, что ими
создается новое существо.
Чтобы выяснить, в чем именно заключаются социальные взаимодействия,
Гюйо и Тард настаивали на явлениях внушения, более или менее аналогичного
гипнотизму, происходящих в среде всякого рода обществ: толпы,
законодательных собраний, народов. Тард, согласно Тэну1, определяет
человеческий мозг, как своего рода мультипликатор: каждое из наших
восприятий и каждая из наших мыслей воспроизводятся и распространяются по
всем изгибам серого вещества, так что мозговая деятельность может быть
рассматриваема, как "непрестанное самоподражание". Если индивидуальная
умственная жизнь состоит из подражательного внушения, действующего среди
клеток, то социальная жизнь состоит из внушений, оказываемых одними лицами
на другие. Следовательно, общество или нация могут быть определены, как
"собрание существ, в среди которых происходит процесс взаимного
подражания"2. Едва родившись, ребенок уже подражает отцу и формируется по
его подобию; по мере того как он растет и, по-видимому, становится
независимее, в нем все более и более развиваются потребности подражания: к
первоначальному "гипнотизеру", который ранее один действовал на него,
присоединяются другие бесчисленные гипнотизеры; в то же время и независимо
от своей воли он сам становится гипнотизером по отношению к бесчисленным
гипнотизируемым. Тард называет это переходом от одностороннего влияния к
взаимному. "Общественная жизнь, подобно гипнотическому состоянию, - лишь
особая форма сна... Иметь лишь одни внушенные идеи и считать их своими
собственными, такова иллюзия, свойственная сомнамбулам так же, как
человеку, живущему в обществе".
Не идя так далеко и не предполагая, чтобы между членами известной нации