"Лука Ди Фульвио. Чучельник " - читать интересную книгу автора

навсегда. И тут он пустился бегом, точно так же, как несколько месяцев
назад, когда в мозгу назойливо зазвенел вопрос, на который ему не хотелось
отвечать, но теперь он, кажется, сможет ответить. Он еще раз воскресил так и
не захороненное тело. Вот зачем он приходил в старый город. Чтоб открыть то,
что ему уже было известно. Уж конечно, не для того, чтобы удовлетворить
похоть со старой шлюхой. Неизгладимая боль двадцатилетней давности вселила в
него уверенность. Нет, он ничего не забудет. Он поклялся себе, что не
забудет. И пусть сослуживцы величают его Крестоносцем. Да, он не такой, как
они. Он пришел в полицию не зарабатывать на жизнь. Это его миссия.
На демаркационной линии между старым городом и кварталами, пригодными
для жизни, он остановился, не заметив, что стоит прямо на выходе из
магазина. Оттуда вышли двое, налетев на него. Он не обратил внимания.
Услышал их извинения, но не ответил, а снова тронулся в путь.
- Чего они добиваются? - проговорил один из них. - Это же шантаж в
чистом виде.
- Мне наплевать, чего они добиваются. Главное - прекратили бы эту
сволочную забастовку, - отвечал второй и со злобой поддал ногой мешок
мусора.
Амальди оглянулся. Слов уже не было слышно, он только видел, как они
возмущенно жестикулируют. Мешок вылетел на середину улицы и был раздавлен
колесами автомобиля. Водитель тоже принялся яростно жестикулировать, один в
своей кабине.
Инспектор шел, опустив голову, словно таранил клубившийся перед ним
воздух. Ум его напряженно работал. Подняв глаза, он увидел новый квартал.
Большие дома, лишенные прошлого, запахов, сожалений и злобы. По изначальному
замыслу все дома должны были строиться из белого туфа. Но спустя несколько
десятилетий оказалось, что белый камень весьма непрактичен, и его стали
постепенно заменять серым - не темно-серым, в котором есть индивидуальность,
а светлым, словно бы выцветшим или даже бесцветным; серым, который
пропускает свет, не отражая его, апатичным, безвольным, бездушным серым.
Таким же представлялся весь мир старшему инспектору Джакомо Амальди. Да и
люди тоже. Не живые и не мертвые. Копошатся чего-то, ни во что не вкладывая
душу. Город-фикция, без горячего биения сердца. Живет, отсчитывая дни по
инерции. Все варятся в собственном соку. Размеренно и бездумно.
Вон там, метрах в трехстах от него здание больницы. В одной из ее палат
умирает от рака полицейский. Утешить, дать ему почувствовать, что он член
единой большой семьи, показать, что начальство принимает его трагедию близко
к сердцу, - это надлежало сделать Джакомо Амальди, хотя он того полицейского
в глаза не видел. И даже имени его не помнит.
Больница выделялась в гуще прочих зданий. Внушительная, аляповатая, все
из того же белого, потрескавшегося пористого камня, с широким навесом над
входом. Поверх навеса огромные буквы, ночью загорающиеся неоновым светом.
Амальди развернулся и усталой походкой двинулся в противоположную сторону.
Не для того он пошел служить в полицию, чтоб утешать неизлечимо больных. Его
дело - выслеживать и ловить убийц-маньяков. Такова его миссия. Все эти
двадцать лет ничем иным он не занимался, хотя поневоле и делал вид, что
карманники и угонщики интересуют его не меньше. Его мишенью были убийцы
женщин. Потому-то он и спрятал в ящик письменного стола факс, где сообщалось
о "Бойне на рисовых полях", как уже успели окрестить тройное убийство
газетчики. Он почуял маньяка и был почти уверен, что не ошибся.