"Франц Фюман. Еврейский автомобиль" - читать интересную книгу автора

Затем мы молча, повесив головы, упираясь взглядом в пятки идущего
впереди, зашагали по бесконечному коридору в классы, молча закончили свой
утренний урок, молча поднялись по звонку, снова построились в пары и
молча, с опущенными головами зашагали по бесконечному коридору и вниз по
лестнице в трапезную. Вопреки уставу я поднял глаза: перед моим прибором
красовалась полная тарелка. Я разглядел кусок пирога с изюмом, и коробочку
сардин, и плитку шоколада, и фрукты, и письмо - как всегда распечатанное.
Потом я стоял перед всем этим великолепием и, сложив руки, повторял слова
застольной молитвы, которую читал дежурный отец-инспектор. Наконец был
подан знак садиться, и, так как по дороге в столовую никто не поднял
головы и никто ничего не шепнул соседу, был подан знак, разрешающий
говорить. Внезапно зашумели голоса, словно воробьиная стая в ветвях.
Тарелки моих соседей по столу потянулись к моим сокровищам, и я делил
сардины, и кекс, и яблоки, только Шиллер Фридрих, чех, который сидел слева
от меня, ничего не получил, он мне тоже ничего не давал из своего пакета.
Эти утренние радости длились целых две недели, это я помню точно, а потом
дни снова стали пустыми, как всегда, и одним из таких пустых дней был,
вероятно, день, когда в далеком рейхе пришел к власти Адольф Гитлер, чтобы
уничтожить красных, но я ничего об этом не помню.
Я помню только, что нам в монастыре было запрещено говорить о Гитлере,
что однажды у нас производилось целое дознание, потому что кто-то
нарисовал на доске свастику, и большая группа учеников пятого класса была
исключена, и я помню, что восхищался ими.
Вообще о 1933 годе я помню мало, зато я никогда не забуду один день
следующего года: февральский день, толстую ледяную корку на деревьях,
жесткий шероховатый снег на благословляющих руках статуи богоматери в
нашем парке. Была масленица, накануне мы смотрели в школьном театре пьесу
Раймунда "Крестьянин-миллионер" и растроганно внимали песне Вурцеля во
славу довольства и теперь радовались, что завтра сможем пойти в Родаун,
где нам покажут звуковой фильм "Герцог Рейхсштадский", как вдруг после
третьего урока, как раз во время перемены, погас свет и зал погрузился в
полумрак. Я сначала разозлился, что потух свет, потому что мы играли в
настольный теннис и я пропустил верный мяч, но спустя несколько секунд уже
радовался вместе со всеми, через пятнадцать минут начинались трехчасовые
послеобеденные занятия, а если не будет света, их скорее всего отменят.
Помню, что мы держали пари: включат свет до начала занятий или нет, я
держал "против", а мой друг граф фон Штафперг, изнеженный мальчик, - "за",
помню, что выиграл я. Света не было, в помещении царил сумрак, и кто-то
побежал в коридор за отцом-инспектором. Отец-инспектор, маленький
человечек с хитрым лицом, вылез из-за своей конторки, похожей на церковную
кафедру, и вышел в коридор. Через несколько минут он вернулся с зажженной
свечой и сказал, чтобы мы садились, он почитает нам веселую книгу. Такого
еще никогда не случалось, и его голос, обычно резкий, слегка дрожал, когда
он это говорил, - так, во всяком случае, мне показалось, - и внезапно я
встревожился и другие встревожились тоже. Что случилось? Почему до сих пор
нет света? Прошлой зимой тоже один раз не горел свет, но тогда все
починили за несколько минут, а теперь уже больше часа нет света! Отец -
инспектор читал историю про "Кая из сундучка", я плохо слушал, но тем не
менее заметил, что отец - инспектор несколько раз ошибался. Вдруг я
услышал странный треск, он напоминал сухой отрывистый кашель, и маленький