"Франц Фюман. Богемия у моря" - читать интересную книгу автора

она занималась, и она ответила, что работала в поместье, и еще я узнал,
что муж ее тоже работал в поместье, а потом стал солдатом и погиб в 1943
году в Африке, а она осенью 1945 года со своим пятилетним сыном приехала
сюда, в Ц. Все это она рассказала не сразу, а лишь отвечая на мои
многочисленные вопросы. Я спросил, есть ли тут другие переселенцы. Она
кивнула, потом снова стала смотреть в окно, не произнося ни слова. Я
понял, что больше ничего от нее не добьюсь, и извинился, что отнял у нее
время. Фрау Трауготт покачала головой, взяла поднос со своим стаканом и
вышла из комнаты.
За окном завывала буря. Ветер бешено трепал на дюне траву. Взошла луна,
желтая, как лимон.
Фрау Трауготт прошла, сгорбившись, по двору, и я представил, как она,
такая же сгорбленная, стоит на помещичьем поле. "Надо помочь ей, - подумал
я, - надо отправить ее подальше от моря, пока она совсем не помешалась".
Судьба ее казалась мне вполне ясной: батрачка у помещика, измученная,
забитая, короткое время замужества было, вероятно, единственно счастливым
в ее жизни, но муж ее ушел в армию, а потом погиб, а потом ей пришлось
покинуть родную деревню и очутиться одной с ребенком у моря, этого
незнакомого, никогда не виданного рычащего моря, и море бесновалось,
штормило, и тогда-то в душу ее вкрался смертельный ужас и сломил её волю к
жизни, а теперь ей надо помочь, пока еще не слишком поздно и пока она
совсем не потеряла рассудка. Разделившие с ней ту же судьбу другие
переселенцы, как видно, прижились здесь, они не были так одиноки, как эта
женщина. И я снова увидел ее безжизненные глаза, и вдруг я снова увидел
барона. Я увидел его сидящим, заложив ногу на ногу, в мягком кресле, с
бокалом вина в руке, и я увидел женщину, которая гнула спину на его поле,
и увидел, как я сам чокаюсь с бароном, а потом увидел себя солдатом армии,
которая выступила в поход, чтобы положить конец самостоятельности народов,
я сжал руками голову и понял, что судьба этой женщины неотрывна от моей
собственной.
На следующее утро я пошел к бургомистру.
В канцелярии я его не застал, секретарша сказала, что он ушел на
строительство дамбы, и добавила, что я могу найти его недалеко от обрыва,
километра два оттуда. Я поблагодарил ее и отправился в путь.
Ветер переменился, теперь он дул в сторону моря и отгонял от берега
воду, которая отчаянно сопротивлялась. Тучи кружились клочьями, над
зеленой отмелью взлетали брызги пены. Я пытался себе представить, что
произойдет, если ветер снова переменится и прилив с грохотом обрушится на
берег, я пытался увидеть этот прилив безжизненными глазами фрау Трауготт,
и я увидел бушующее море, серые пасти бегемотов, лязгавших зубами и
брызгавших пеной. "Почему ей раньше не помогли? - сердито подумал я. -
Неужели не замечали, что она здесь чахнет от вечного страха..." Я подумал
о бургомистре этой деревни и решил, что он один из тех бюрократов, у
которых глаза хоть и открыты, но мало что видят, они не способны
разглядеть человека в его горе и в его счастье.
Тем временем я ушел уже далеко, теперь берег медленно спускался
охрово-красными террасами и тянулся на высоте дюн, изрезанный зубцами,
образуя неоглядную излучину до самого горизонта. На берегу я заметил толпу
людей, а когда подошел ближе, то увидел, что море и впрямь прибивают
гвоздями: на громадных, грубо отесанных каменных плитах, которые, как