"Мэтью Гэбори. Король пепла ("Хранители" #3)" - читать интересную книгу автора

пергамент. В ответ Хранитель задрожал. В наступающей темноте Единорог
пристально смотрел на Эзру с высоты в четыре локтя. У Единорога, как у всех
его сородичей, были мощные мохнатые ноги. Его шерсть медной окраски была
нежна как шелк. Копыта, отливавшие бриллиантовым блеском, свидетельствовали
о гармоничном взаимодействии между Хранителем и ликорнийским песком, что
позволяло ему легко нестись вскачь по дюнам. Лоб Единорога украшал
прозрачный как стекло кольчатый рог. Внутри рога, в жидкости янтарного
цвета, виднелись маленькие, отливавшие фиолетовым вены, похожие на ветви
дерева. Наездник-ликорниец научился понимать малейшие оттенки этого
светящегося рисунка и по его сиянию оценивать состояние животного.
Рука Эзры осторожно коснулась рога, стремясь ощутить его свежесть. Он
связал свою жизнь с жизнью Хранителя. Он рос возле него, ждал, пока со
временем между ними не завяжутся священные узы, сравнимые с узами любви. Он
всей силой души любил Хранителя, жил, повинуясь ритму его сердца, страдал,
когда страдал тот, и плакал вместе с ним. А слез в эту зловещую пору лилось
немало.
Эзра посмотрел вниз и встретил взгляд своего сына - Соум сидел,
скрестив руки, глядя прямо перед собой. Подросток бросал вызов ночи, таившей
неслышное продвижение харонцев. Эзра обожал сына, но должен был отказаться
от этого чувства. Став муэдзином, он посвятил свое существование Хранителю и
согласился ставить его жизнь выше всех других. Строфа из "Тихих сур", как
легкий ветерок, коснулась его сознания: "Рог возвышается в лучах рассвета, и
ближние твои - лишь тень его".
Соум поднял глаза на отца.
- Я хочу сражаться. Так, как это делает он.
- Я знаю, сын.
Эзра вздохнул. Его сын говорил о фениксийце, одиночке, в которого
вдохнули жизнь Волны, который, как говорили, мог противостоять царству
мертвых и, возможно, даже уничтожить его. Вначале старый ликорниец
отказывался в это верить, но шепот дюн не обманывает. Надежда придет с
севера, из-за морей Тарасков. Ликорнийские племена шаг за шагом отступали
под натиском Харонии, а юноша тем временем создавал собственную легенду.
Эзра закрыл глаза и молча вознес молитву Пророкам, прося о том, чтобы
они соединили свои силы с силами Волн. Вот уже больше двадцати лун, как в
песни муэдзинов трепещет одно желание: чтобы дух первых Единорогов повеял
над избранным. Эзра прочистил горло. Ему не терпелось возвысить свой голос,
чтобы тот свободно зазвучал в ночи.
Ночь.
В его темных глазах скользнула тень воспоминания. В памяти воскресли те
ледяные ночи, когда его братья стоя умирали, чтобы сдержать флот заживо
гниющих харонцев. Он сжал губы. Никто не забудет красоту подвига
ликорнийцев, то, как они сражались, чтобы дать время самым старинным и
ценимым дюнам отступить в тыл.
На помощь со всех концов страны пришли Всадники Песков, чтобы увести их
в укрытие. Они позволили умереть самым молодым дюнам. Эзра проклинал
беспощадный закон войны, согласно которому приходилось отдавать врагу
молодые, многообещающие дюны, чтобы защитить отступление самых старых.
Позади, на юге, ликорнийцы готовились к битве всей их жизни. Возле
пылающих стен столицы из дюн, знания которых уходили во времена Истоков,
появлялись Всадники Песков. Песчаные волны пересекали страну, как старинные