"Артем Гай. Наследники" - читать интересную книгу автора

Коммандана была, несомненно, принципиально важной. И тем неожиданней
выглядела реакция доктора. Оноре хмуро выслушал тогда Коммандана, стоя в
дверях и не впуская их даже на лестницу, быстро глянул на смущенного
Овечкина и, обращаясь только к нему, коротко сказал, что тот сможет
вселиться завтра с утра.
Так они стали соседями с общей проходной гостиной, из которой Оноре не
забрал даже бар. Когда Овечкин въехал в освобожденную для него комнату, в
двери, ведущей на половину француза, стоял свежеврезанный замок, и Овечкин
так ни разу и не побывал там. Даже теперь, когда отношения между ними можно
было назвать теплыми и вполне дружескими, Оноре никогда не приглашал его к
себе. Правда, и сам никогда не заходил в комнату Овечкина. Не заходил и Шьен.
Первый разговор между соседями состоялся лишь через неделю.
После долгих водных процедур и ужина - в столовой "гостиницы у Альбино"
обычно долго обсуждали прошедший день - Овечкин приходил к себе поздно,
снова принимал душ и, валясь с ног от усталости, со страхом заползал под
москитную сетку на произвол влажной духоты. Деться от нее было некуда и
спасу от нее не было.
Проходя вечерами через гостиную, Овечкин часто видел доктора в кресле у
бара. При свете керосинового фонаря, в компании лежавшего у его ног Шьена
француз что-нибудь читал с большим стаканом в руке. Они коротко здоровались,
и все.
В тот день доктор посоветовал принимать душ в простыне. А когда Овечкин,
ощущая прохладу мокрой ткани, благодарный, шлепал к себе в комнату через
гостиную, Оноре сказал:
- И еще очень советую выпить. Прошу.
Пить Овечкин не любил и не умел, а теперь особенно не хотелось, но
странные отношения с человеком, который жил с ним, можно сказать, в одной
квартире, начали уже тяготить общительного Овечкина.
- Вы знаете, Жан, я впустил вас к себе только из-за электричества, -
говорил подвыпивший француз. - И если бы эта жирная образина Коммандан не
привел вас, я бы сам кого-нибудь из вас пригласил. Мне ужасно надоело жить
без электричества. Теперь же стало просто невозможно... - Он усмехнулся
одним углом рта. Позже Овечкин привык к этой грустной, как взгляд его
собаки, усмешке Оноре, за которой словно стояло что-то, чего тот
недоговаривал.
- Ну, в амбулаторию мы бы все равно...
- А мне нужно не в амбулаторию, а сюда. - Оноре сделал большой глоток. -
И еще совет, Жан. Меньше здесь напрягайтесь, так в Африке вас надолго не
хватит. Заставьте работать этих бездельников. Если сможете, конечно. Они
бездельники. Только женщины у них и трудятся...
Овечкин сразу понял, что врач Оноре не любит людей, которых лечит, и
удивился.
- Вот уже два дня я вижу в поселке людей в драных рубахах с новенькими
портфелями. Значит, вы создали бригады из африканцев и назначили бригадиров.
Ха-ха-ха-ха, - неожиданно пьяно рассмеялся Оноре. - Имейте в виду, Жан:
человек, назначенный здесь старшим даже в паре, сразу покупает большой
портфель и перестает делать что бы то ни было. Вы знаете, когда я понял эту
страну? Через час по прибытии в ее столицу. Мне понадобился чемодан, но
снести его даже пустой в гостиницу не удалось. Здоровенный негр и куча
мальцов не дали проходу, пока я не вручил им - "всего за пятьдесят франков,