"Татьяна Гайдукова. Сократ и Ницше [P]" - читать интересную книгу автора

инстинкту жизни, инстинкту будущности жизни, вечности ее. Самый путь к
жизни, соитие, понимается как священный путь. В учении мистерий освящено
страдание: "муки роженицы освящают страдание вообще, всякое становление и
рост, все гарантирующее будущее обусловливает страдание.
Все это означает слово Дионис. Дионис олицетворял смысл, сущность
мифологизированного бытия древнего грека как невинная полнота жизни.
Итак, атональная шкала ценностей представляет, по Ницше, естественный,
высший потенциал жизни, акмэ. Все здесь построено на естественной связи с
природой как "полная уверенность в функциях регулирующих бессознательных
инстинктов или даже известное безрассудство по отношению к опасности".
Именно в этом выражена, по Ницше, открытость, единение человека со своей
альма-матер, наивное доверие к жизни сильных, мощных.
Дозагональная же шкала ценностей ослабленного энергийного потенциала
жизни базируется на разрушении этой открытости, на разрыве естественной,
инстинктивной связи с природой, опираясь на "рацио". Естественная
"открытость" к жизни, природе здорового сильного организма подменяется,
"компенсируется", как иносказательно пишет философ, развитием такого ума,
который "любит закоулки, тайные дороги и задние двери". Эта "тайная
хитрость" ума глядит из глубин веков "глазами подавленных и ослабленных" и
получает впервые исторически четкую, определяющую форму у Сократа, в той
рационализации жизни, подведении ее под этику, когда тезис: разум равен
добродетели, равен счастью и со временем околдовал весь мир.
...До Сократа в хорошем обществе чуждались диалектических приемов, то
есть логического обоснования своих поступков. Они считались дурными
приемами, они дискредитировали. От них предостерегали юношество. Для чего,
собственно, доказывать? Против чужих имелся авторитет.
Приказывали - этого было достаточно. Между собой имело значение
происхождение - тоже авторитет. И в конечном счете понимали друг друга.
Для диалектики не оставалось места. Открытое высказывание своих
оснований возбуждало недоверие. "Во всех порядочных вещах их основания так
резко не бросаются в глаза. То есть естественный процесс бытия грека, -
считает Ницше, - не требовал обоснования, срастаясь с традициями и
обычаями в длительности времени". Всякое доказательство, обоснование
естественных, апробированных веками норм жизни, моральных представлений
казалось шутовством. То, что может быть доказано, немногого стоит.
Диалектик, подчеркивает Ницше, возбуждал недоверие и мало убеждал. Он
казался чем-то вроде шута: над ним смеялись, к нему не относились серьезно.
Однако Сократ был "шутом", возбудившим серьезное отношение к себе.
Что же случилось тут?
Рудиментарная психология как база сократовского мышления, считаясь
только с сознанием, с сознательными процессами, в человеке за всяким
действием искала воли, то есть намерения. Рационализм Сократа опирается на
теорию "свободной воли". Это была всеобъемлющая заявка на "новое" видение
мира, жизни. Осуществляется разрушение идеи "Судьбы", пронизывающей всю
досократовскую культуру эпохи миротворчества и базировавшейся, по Ницше,
на естественно-интуитивной основе, освещенной веками традиций, верований.
Теперь предопределенности Судьбы противостоит Свобода воли.
И хотя Ницше констатирует в этом процессе "форму растущего чувства
гордости", но тут же доказывает всю "примитивность" этого
рационалистического взгляда самосознающей себя личности. Это поистине