"О Галиче - Другие. Статьи" - читать интересную книгу автора

А умер я от раны ножевой,
И мой конец никто не замечает,
Я носом вниз лежу на мостовой,
Где птицы белые полет кончают.

Галич взял карандаш и листок бумаги, что-то записал и тут же сам спел
этот куплет, но изменив третью строчку: "Я носом вниз лежу как неживой..."
Это было подобно последнему удару кисти, завершающему мазку учителя у
картины ученика: и отточенная рифма "ножевой - неживой" вместо нейтральной
"мостовой", и отличный иронический абсурдизм: _убитый_ человек, лежит _как
неживой_! Вся строфа заиграла по-новому. Думаю, что и сам Городницкий,
прекрасный поэт и бард, согласится с этой правкой Мастера, с этой, как
сказал Станислав Рассадин о стихах Галича, "вызывающе озорной нелепостью".
О, эти блистательные галичевские "нелепости"! В "Леночке" у него
действует эфиоп, принц, шах, Ахмед-али-паша, и весь этот
африканско-ближневосточный антураж - _в одном лице_, что еще больше
подчеркивает фантасмагоричность сюжета. Как и географические абсурды у
Высоцкого: "В этом чешском Будапеште", "на немецких на румынок погляжу", "я
к полякам в Улан-Батор...".
Думаю, что поэтика Галича еще ждет серьезного исследования, Яркое и
глубокое в своем анализе предисловие-послесловие Рассадина в сборнике
"Возвращение" - надеюсь, лишь начало. Не говоря уже о поразительных языковых
пластах, поднятых и вспаханных Галичем из самых народных глубин,
неисчерпаемую пищу для литературоведов дают и рифмовка, и ритмика, и вся
лексика поэта.
В статье "Магнитофонная гласность" ("Неделя", 1988, э 18) поэт Евгений
Евтушенко писал: "Все гражданское звучание песен Галича стоило бы гораздо
меньше, если бы слова его песен не были бы написаны так крепко и подчас так
элегантно по форме". Действительно, мы привыкли называть Галича-поэта
гражданским трибуном, бескомпромиссным сатириком, разгребателем грязи,
непримиримым разоблачителем номенклатуры. И забываем при этом, что он был
еще и тонким лириком, Посмотрите его остросатирический "Рассказ, услышанный
в привокзальном шалмане", где герой - разжалованный майор-выпивоха говорит
чуть ли не ерническим языком, и где вдруг прорывается лирическая строфа, в
которой концевая рифма отзывается в середине строк, словно эхо:

В том апреле, как в купели,
Голубели невода,
А потом отголубели,
Задубели в холода...

Какой прозрачный народный русский язык, какая мастерская, элегантная,
прямо-таки "вкусная" словесная игра! А сколько подлинной лирики в цикле
"Серебряный бор", в "Разговоре с музой" и многих других стихах!
Рифмы Галича заставляют вспомнить лучшие достижения в этой области
Маяковского и других новаторов стиха. Беру первые пришедшие на память пары:
"псковские - Целиковского", "выпила - вымпела", "палешанина - Полежаева",
"лезвию - поэзию", "Жестева - шестеро", "творчество - корчатся", "кладезя -
на десять", "человечины - покалечены", "процессию - Цельсию", "дуриком -