"Сергей Галихин. Последний Хранитель Вечности (фрагменты)" - читать интересную книгу автора

Даже не шкаф, а стеллаж. Точно такие же были по трём другим стенам. В
этой комнате у хозяина дома была библиотека. В темноте Паша с трудом
нашарил выключатель. Зрачки успели привыкнуть к ночи, поэтому свет больно
ударил по глазам. Паша прищурился, морщась, повел головой в сторону.
Окинув комнату взглядом, Павел вздохнул:
- Ну что же, начнем сначала, - и он принялся монотонно осматривать
книги на стеллажах.
К четырём часам утра покончил с библиотекой, а когда стало светать - со
всей квартирой. Проверил даже сортир с ванной. Пусто. И здесь ничего.
- Рассвет, рассвет, шептали листья. Рожденье дня - рожденье века, -
сказал Паша, глядя в окно.
Выйдя на улицу, Васильков пошел быстрым уверенным шагом. Ветер гонял по
дороге уже не желтые, а тёмно-коричневые листья, изредка закручивая их в
воронки. По грязно-синему небу плыли тёмно-серые, с фиолетовым оттенком,
осенние тучи. Слабый утренний свет превращал лужи в подобие зеркал. Их
отражение только усиливало уныние окружающего мира. Взгляд темных окон
казался тоскливым. Снова мимо.
Всякий раз, когда он нащупывал нить, шел наверняка, кто-то или что-то
опережало его и летопись исчезала. А началось всё очень просто и до
смешного случайно. И только один человек знал, что в этот день в который
раз определилась судьба мира. А точнее, судьба того, кто за него теперь
будет отвечать, до бесконечности подтверждая истину. Ничего случайного в
этой жизни нет...
.................
...................
...................
...................
...Дом, где жила Лена, был старой постройки, над аркой кирпичом было
выложено 1932. Казалось, будь дом на пару этажей ниже, то просто утонул бы
в зелени деревьев, которые его окружали. Их было превеликое множество и
сейчас, весной, своим цветом и чистотой, они походили на зеленое море. Во
дворе на лавочках сидели бабушки. Как водится, они мило беседовали,
обсуждая соседей, время от времени, отвлекаясь от темы, чтобы отдать
властные распоряжения детишкам, строившим в песочнице город. Двери в
подъезде оказались весьма массивными, наверно дубовые, но открывались
легко и без скрипа. Наверх вела большая винтовая лестница, с гранитными
ступенями и деревянными, покрытыми лаком перилами. Лена с легкостью бежала
вверх. Павел не отставал, хотя в мыслях был далёк от этого подъёма.
Рядом с ним была его принцесса. Её линии были безупречными, а душа
светлой и тёплой. Порой она была холодна и непреступна как айсберг, но
сейчас это уже казалось несущественным. Знакомство с родителями могло
иметь только одно значение. Он стал для неё близким человеком.
Звонок с такой силой резанул по ушам, что Павел даже вздрогнул. Теперь
отступать было некуда. Нет, он не боялся, но внутри ощущалось какое-то
необъяснимое волнение. Это как раз и пугало. Лена заметила это и взяла его
за руку. Павел почувствовал, что она сама вся дрожит. Они посмотрели друг
на друга. Дверь открыла мама. Увидев детей, держащихся за руки, она тепло
улыбнулась. В глазах блеснула еле заметная, наворачивающаяся слеза.
Зинаида Михайловна, так звали маму, выглядела гораздо моложе своих
сорока семи. Косметики на её лице почти не было, она прекрасно обходилась