"Сергей Галихин. Последний Хранитель Вечности (фрагменты)" - читать интересную книгу автора

без макияжа. Для женщин её возраста это редкость. Работала она в
Фёдоровской больнице, специализировалась на сшивании глазных сосудов или
нервов, точно Паша не знал. Наверно, это и стало решающим фактором при
выборе дочкой своей профессии. Лена заканчивала четвёртый курс
мединститута и должна была стать кардиологом. "Ну что же, князь, бояться
поздно, - сказал сам себе Павел и шагнул через порог". До двери он
провожал Лену не раз. Подъезд, лестница - всё было знакомым, даже родным.
Но порог он переступил впервые. За спиной щелкнул замок.
Квартира была, в общем-то, обычной. Прихожая, кладовка, гостиная, кухня:
Гостиная находилась в углу дома, и поэтому два окна давали огромное
количество света. Посреди комнаты стоял большой круглый стол. И вообще,
всё в комнате было настоящее, деревянное, живое. Кресло, комод, шкаф,
кровать, а в углу, о боже! - его мечта: старое витое кресло-качалка, с
клетчатым пледом на спинке. Паша сразу представил, как глава семьи
вечерами, покачиваясь в качалке, курит трубку и слушает Бетховена Отец
Лены служил пожарным. Совсем еще не старый полковник. Выглядел он
подтянутым, движения его не были грузными, как у большинства пенсионеров.
Седые волосы, кое-где пробивавшиеся наружу, как и ожег на кисти левой
руке, говорили о том, что медали "за отвагу на пожаре", "за личное
мужество", и за что-то еще получены отнюдь не к юбилею. Об этом Павел
узнал от Лены. Она часто рассказывала об отце, и эти рассказы Паше
нравились.
- А вот и наш прекрасный прынц. Здравствуйте, молодой человек. Меня
зовут Тимофей Валерьянович, а это папа, Александр Валерьянович. С мамой,
как я понимаю, вы уже знакомы.
- Не пугайтесь, Паша, - сказала Зинаида Михайловна. - Дядя Тимофей хоть
и старший брат, но энергия из него так и брызжет.
- Да. Нам пенсионерам по-другому никак нельзя. Вся наша жизнь в
движении.
Чуть присел отдохнуть, сразу же прокиснешь.
- А пока прокисает салат, - заметила Лена. - Граждане дорогие, давайте
обедать. Мы с утра ничего не ели.
- Прошу всех к столу, - сказала мама.
Обед был очень вкусным, а может, и правда, с утра никто не ел, в общем,
трапеза прошла весело и с аппетитом. Первые пять минут оказались самыми
тяжелыми, но они прошли и, дальше все потекло как ручеёк, легко и
непринуждённо.
После обеда пили чай с яблочным пирогом.
- Нет. Я не понимаю этих людей! - возмущался дядя Тимофей. - Их всю
жизнь обманывали, сажали в тюрьмы, расстреливали, наконец, а они сами же
защищают тех, кто все это делал. Я видел глаза этой толпы, это страшно.
Немыслимо! В тот момент я поверил, что это есть их последний и
решительный бой. Они горели такой ненавистью ко всему, что не с ними.
- Это бывшие партбюрократы, - вмешался папа, - как бы ты поступил,
когда у тебя всю жизнь было всё? Ты был хозяином жизни, хозяином над
рабами, а у тебя взяли и всё отняли. В одно мгновенье ты стал, как и все,
ничем.
- У нас не было столько райкомов, сколько людей вышло на улицу! - дядя
Тимофей заметно разгорячился. - Но в одном ты прав - старые. Три четверти
из них, кому за пятьдесят. Зина, ты - врач. Объясни их поведение с точки