"Мария Галина. Курортная зона (Повесть в рассказах)" - читать интересную книгу автора

влажном небе пищали летучие мыши. Вышли погулять с собакой. Джонсик сразу
свалил по каким-то своим делам - кошки шарахнули в разные стороны, будто в
центр их теплой компании шлепнулась иракская ракета.
На перекрестке им встретилась Лошадь. Лошадь перебирала своими
длинными ногами и шипела на Джонсика - она не любила собак. Ленка сразу
обиделась: любая собака лучше, чем любая Лошадь. Хотя жизнь у Лошади была
нелегкая, нервная: она только что съехалась с мамой - ради хорошей
квартиры, а какая жизнь с мамой? Разве мама одобрит твой образ жизни? Даже
если и нет никакого образа жизни, а только бешеные скачки галопом по полям,
раздув ноздри, когда мокрые травы стелются под ногами, а ты летишь,
поднимая водяную пыль... Да и то не всегда, а так... время от времени.


* * *

Подавайте на меня в суд, мои друзья и соседи. Я дам вам другие имена,
а вы все равно узнаете себя, даже если вас тут не было, - все равно
узнаете, - все мы уезжаем, а Лидочкину кошку Муру похоронили под деревьями.
Они ведь все равно собирались ее оставить и уже с соседями договорились,
что те будут ее кормить, но тут она заболела раком. Она была очень старой
кошкой и очень мудрой. Никого из нас не будут кормить соседи. Ну, может
быть, зайдут в гости и принесут целую канистру белого вина. Я даже фразу на
иврите выучила: "Ани роца айн лавана" - я хочу белого вина. Но пока еще ее
можно сказать и по-русски. Окончится иракская война, случится путч, Одесса
станет вольным городом - где это белое вино? К кому мы будем ходить в
гости? С кем фотографироваться под каштанами? Тем более, и зима вот-вот
наступит, и каштаны будут стоять голые.


* * *

На дачах было пусто. Рабиновичи уехали. Морозовы-Гороховы уехали. На
дорожке болтался чей-то одинокий белый "Жигуль". Бэлка сидела погруженная в
радужные грезы - там она похудеет и выйдет замуж. Но шашлык ела с
удовольствием. Спели под гитару "Поручика Семенова", а еще "Играют арфы над
садами Иерусалима". Бэлкин малый записывал все на кассету - для памяти.
Луговской нашел на чьей-то чужой свалке ногу от стола. Нога была хорошая,
старого дерева, но они как-то стеснялись ее взять. Выпили еще, пошли и
унесли ногу. Луговской потом из нее сделает настольную лампу. А может быть,
и целый стол соберет. "Уже темно-о-о в тени оливы..." - тонким голосом
выводила Бэлка. В тени оливы, может, и темно, а здесь, над дачами, висит
марево. От "Жигуля" воняет бензином. У Ленки ноги от жары затекли. Она их и
так и этак вытягивала. Надо бы пойти выкупаться, а куда потащишься при
такой температуре... "Давай обнимемся, майн либер, с тобой у вхо-о-ода в
синагогу..." Дожарилась еще одна порция шашлыков. Один кусок Бэлка уронила
на платье - новое, купленное на выезд. Приехать и всех убить. Жирное пятно
присыпали солью. В такую жару даже пить не хотелось. Остатком вина залили
шашлычный костер.