"М.Галина. Заплывая за буйки" - читать интересную книгу авторапризнаться, что он не ожидал от девицы ни такой твердости, ни такого
искусства ходить за раненым", - читал я, стараясь угодить сумасшедшему. - Ну и что? - А теперь здесь! - и он пододвинул мне точно такую же книгу, раскрытую на той же, триста девяносто пятой странице. - "Наташа..." - начал я, внутренне ужасаясь абсурдности ситуации... - Дальше, дальше! - сказал он нетерпеливо. - "...так и оставалась в неведении касательно личности их раненого спутника, тогда как Соня..." - Вот оно! - "...не отходила от раненого Болконского, и доктор должен был признаться, что он не ожидал от девицы ни такой твердости, ни такого искусства ходить за раненым". Это какой-то розыгрыш? - Если бы, - горько сказал он. - В этом экземпляре Соня ходит за Болконским, и он, оценив ее преданность, делает ей предложение, а потом умирает у нее на руках, тогда как Наташа до самого конца так и не догадывается, что это за офицер едет с ними... Соня же посвящает всю свою жизнь его памяти и первая отказывает Николаю, так что тот без угрызений совести делает предложение княжне Марье, а Соня уходит в монастырь, и там... Совсем другая история, вы понимаете? - Наборщик решил пошутить. - В пятьдесят первом-то году? - Ну, - я заколебался, - свихнулся. Экземпляры изъяли, но один случайно остался. - В самом деле? - горько спросил он. - А в "Юном Вертере" эта откроете... Я его уже открывал, но не сказал ему об этом. - Обратите внимание, какой хлеб она нарезает. - Какое это имеет значение? - Вы понимаете, - он отложил книгу и загрустил, - я люблю классику. Всегда любил. Именно за то, что она неизменна. Вы - молодой человек, вам трудно понять... Вот, скажем, "Молодую гвардию" Фадеев переписал, поскольку в первом варианте была плохо отражена линия партии. И, в принципе, должно существовать две "Молодые гвардии" - в одной линия партии отражена, в другой - нет, и молодогвардейцы действовали совершенно одни, без помощи, без поддержки, без партийного руководства... Просто мальчики и девочки, которых затянуло под колеса войны, понимаете? Он все-таки провокатор, подумал я, его нарочно ко мне подослали. Господи, ну что им от меня надо? - А классику изменить нельзя. Вы же не поручите Толстому переписать "Войну и мир", чтобы он лучше отразил роль народа? Чтобы мужики не угрожали княжне Марье тупым бунтом, а разъяснили бы ей губительную сущность крепостничества... Классику можно только запретить, но не больше. - Ну и что? - Я специально говорил сухо, чтобы он понял: не на того напал. Пускай забирает свою, по спецзаказу сварганенную книжонку и валит отсюда. Но он не собирался уходить. Наоборот, уселся поудобнее и вытянул ноги в старомодных дырчатых сандалетах. - Я много переезжал, - сказал он задумчиво, - работа такая, и, конечно, книги - не тот багаж, который легко таскать за собой. Потом, везде есть |
|
|