"Марина Галкина. Одна на краю света " - читать интересную книгу автора

имелось, и поэтому внешний вид совсем не тревожил меня.
Весь день пью воду из реки, здесь очень большая сухость в атмосфере,
как мне кажется. Все быстро сохнет, постоянная жажда. На разбоях русла не
всегда понятно, куда идти, где лучше, много проток. Карта, завернутая в
полиэтиленовый пакетик, лежит в корме каяка, иногда при перечаливании
посматриваю на нее. Все разветвления реки на ней не указаны, но есть четкий
ориентир - длинный более-менее прямолинейный кусок реки на север и затем
"глобальный" поворот на восток, за которым не далее как в десяти километрах
должен впадать Ныкчеквеем.
Вечером на небе появились облачка, этакие хвосты, похожие на край
циклона. Они не движутся, а здесь, на земле, поднялся сильный ветер. На
всякий случай натягиваю тент. Но погода продолжает баловать меня - с утра
снова ясно и тепло. Среди проток встречаю крупного лося, он кажется мне
огромным и каким-то замшелым, бархатным, не похожим на подмосковных
собратьев. Лось долго смотрит на меня, не проявляя испуга, потом, качнув
головой, неторопливо уходит в кустарник.
Ищу вход в Ныкчеквеем. Смотрю, слева что-то впадает. Ныкчек или
протока? Много коряг лежит у впадения, наверное, их выносит приток,
предполагаю я. Надо проверять.
Сначала протока загибалась обратно к Канчалану, но потом снова ушла к
северу, и тут действительно появился порожек, про который, как я поняла,
говорил дедушка Петров. У меня отлегло от сердца - действительно речка! Я на
правильном пути! Теперь следующая ближайшая задача на ориентирование
посложнее: мне нужно правильно пройти по Гачгагыргывааму, не уйти с него
случайно на две соседние речки, схожие по расходу воды.
В русле Ныкчека лежали большие камни, вода пологой горкой стекала
сверху, образуя небольшой вал, а под довольно крутым отвесом берега
образовывался настоящий улов с обратным течением. Таких мест на Канчалане
мне не встречалось. Неискушенному человеку со стороны действительно могло
показаться, что здесь каяк снесет течением, про что и твердил дедушка
Петров. А на самом деле, зайдя по улову как можно выше, легко траверсирую
струю на валу, не теряя высоты, и у противоположного берега на веслах
поднимаюсь выше порога.
Мне хотелось добраться в этот день до избы, мне ведь говорили, что на
Ныкчеке есть изба, до которой доходят моторки, когда высокая вода. Но
начались нескончаемые разбои, многочисленные протоки. Чуть пройдешь
бечевой - нужно менять курс, сматывать веревку, перечаливаться. Скорость моя
упала, я стала уставать.
Меня манил невысокий тундровый холм, возвышающийся недалеко от реки. Я
причалила у его склона и побежала обозревать окрестности. Сплошная стена
ольхи преграждала путь наверх. Как из нее на меня набросились комары - это
просто кошмар! Злые, голодные, они жалили с налету. Ужас! Никогда не думала,
что эти твари бывают такими кровожадными. Накомарник в густом сплетении
ветвей было не надеть, и полосу в 40 метров я преодолевала, отчаянно
"умываясь" многочисленными трупами.
Долезла до поросшей отдельными кустиками открытой зеленой вершинки. Под
ногами пружинистый ковер кустарничков голубики и шикши. Сверху наконец-то
увидела просторы тундры, а то все плыла, как в канаве: невысокий берег и
сплошная стена кустов, за которой ничего не видно. А тут! Озера, холмы,
горы! Как меандрирует река! Да, моя "пятикилометровка" не дает никакого