"Марина Галкина. Одна на краю света " - читать интересную книгу автора

Непогода расходится не на шутку. Смотреть по сторонам становится
невозможно - ветер с дождем просто бьют по лицу, заставляя закрывать глаза.
Встречаю притоки или протоки справа. Где же Ильмынейвеем - впереди или
сзади? Вот что-то мощное впадает с севера, чуть меньшее по расходу воды, чем
речка, по которой я иду. Как тут сориентируешься в такую непогоду. А мест
для стоянки вокруг пока не просматривается. Постулирую, что это и есть
Ильмынейвеем, и продолжаю путь вверх.
Ветер переходит в ураган, а дождь - в ливень. Одна отрада - давно нет
комаров. На следующей развилке русла ухожу направо. Гачгагыргываам это или
нет - я с полной определенностью сказать не могла. Теперь моей насущной
заботой было подыскать подходящее место для стоянки, пока в движении мне еще
было тепло.
За пеленой дождя впереди проявляется пятно высоких деревьев ивы. Ура!
Спешу к этому спасительному оазису и на крутом участке чуть не переворачиваю
каяк. Хорошо, вовремя отпускаю кормовую веревочку и даю каяку свободу, он
выпрямляется и разворачивается по струе. Холодным потом прошибает от мысли:
у меня ведь не привязано заткнутое одной лопастью в нос весло! В такую
погоду, вернее непогоду, плавать по протокам за веслом просто ужасно.
Последний траверс струи - и я в малюсенькой бухточке под обрывом
желанного берега. Не могу отпустить каяк, не за что его закрепить, боюсь,
унесет. А берег крутой, галька сыпется, уползает из-под ног. Одной рукой
придерживаю каяк, а другой вышвыриваю мешки на откос, не глядя, что там,
наверху. И так ясно, что под деревьями мое спасение от непогоды. Пытаюсь
выволочь каяк по обрыву - безуспешно, слишком тяжело. Разгружаю судно
полностью, кое-как отливаю воду и только затем вытягиваю его наверх и
наконец озираюсь по сторонам.
Здесь ровно. Ковер из стеблей негустой мокрой травы, побитой дождем,
стелется под ногами, отдельные низкие кусты красной смородины украшают
поляну. Чозении (высокие прямые деревья, похожие на ивы), собранные негустой
группой, возвышаются на 8 -10 метров от земли, поодаль начинаются сплошные
кустарниковые заросли. Ветрюга гуляет по деревьям, шумит, клонит рыхлые
кроны. Настоящий ураган! Хорошо, что этот берег подветренный.
Натягиваю тент на ветру между деревом и колом, попутно объедая
недозрелые кислые ягоды. На совесть вбиваю все колышки, впервые
воспользовавшись топором, думая про себя, что без топора заколотила бы колья
камнями. Но раз уж он есть, почему его не использовать?
Костер тоже развожу не без помощи топора. Древесина чозении очень
твердая, и, несмотря на разверзшиеся небесные хляби, под плотной корой все
сухое. Вырываю нежные стебли злаков, до земли расчищаю площадку под костер.
Настругиваю тонкие щепочки. Всем телом закрываю от дождя хрупкое пламя, но
руки мокрые, и с козырька кепки предательски срывается капля прямо на
неокрепший еще огонек. Вытираю руки о волосы, достаю огарок свечки,
обкладываю его стружками, и лишь с четвертой спички костер занимается.
Выуживаю из пламени оплавленный огарок - пригодится в следующий раз.
Варю кашу, чай и залезаю внутрь тента. Все, все мокрое. Ревет, не
стихает ветер, колышет тент. Раскладываю бортиком по бокам коврика
гидрочулки, штаны, гермомешок, чтобы вокруг моей постели - сухого оазиса
среди мокрой травы - было посуше.
Хорошо, что с утра убрала коврик в гермомешок. А ведь еще утром, когда
пошел дождь, палатка, поставленная слишком высоко, коснулась тента и тут же