"Марина Галкина. Одна на краю света " - читать интересную книгу автора

следы-ямки, заполняющиеся бурой водой. Быстро продвигаться вперед не
получается.
По отрогу горки идти легче, тут грунт потверже. Цветет рододендрон. Вот
уже сплошные замшелые камни голого склона. Озираюсь по сторонам,
ориентируюсь. Да, я все-таки угадала вчера, попала в нужную мне развилку. Я
действительно на Налимьей речке! Сильнейший ветер с северо-востока несет мне
ледяной привет с самого Ледовитого океана. Его морозное дыхание очень
ощутимо, оно гонит меня вниз по склону, не оставляя ни малейшего желания
продолжить путь до вершины. Вниз, вниз - там потеплее!
Обратно иду не напрямик, а по твердому отрогу до прибрежных кустарников
и вдоль них по полосе кочковатой относительно сухой тундры. Решаю срезать
сквозь заросли на мои чозении, но плутаю в кустарнике, выхожу на разливы
реки, не узнаю места, силюсь представить, проходила ли здесь вчера. Снова
ухожу в кустарник, продираюсь дальше. Да, найти стоянку оказалось не так
просто.
С головой скрываясь в кустах, я ориентируюсь с трудом. Достаю компас и
вскоре выхожу на протоку. Не признаю ее, хотя, вроде, должна быть моей. Вода
мутная, целиком опускаю ногу почти по пах, но не нащупываю дно даже у
берега. Дождь снова поливает, купаться не хочется, ищу более подходящую
переправу, продираясь вдоль протоки. Наконец перехожу ее и выхожу на
стоянку. Вот и мой мокрый тент, предел моих мечтаний - не это ли счастье!
А вода в реке снова прибыла. Вот это да! Трава над бывшим обрывом уже
подмокает. Этак еще сантиметров двадцать - и меня тоже затопит. Дождь не
кончается. Ложусь спать, но мне страшно от мысли, что вода может прибыть.
Вылезаю в сумерках наружу и снова разглядываю воду.
Вспоминаю момент из книги Федосеева, когда вековые лиственницы на
дальневосточной реке смыло вместе с островом небывалым паводком. Вот и
сейчас здесь, на Чукотке, как все говорили, аномально холодный год. Может, и
меня снесет тут к черту аномальным наводнением. В темноте, как тут плыть? И
от тундры я отрезана...
С такими мыслями я подтащила каяк к дереву, к которому был привязан мой
тент. Перевернула каяк очком вверх - пусть заливает дождем, зато если
прибудет вода, он останется на плаву. Если что - буду сидеть в каяке,
привязанная к дереву. Ну не будет же ломать деревья, успокаиваю я себя. Это
смешно: на травянистой поляне, у многолетних чозении - и привязанный каяк!
Но мне было страшно, и я, лежа в палатке под тентом и чутко вслушиваясь в
шум воды, долго не могла заснуть.
Утром встала поздно, дождь кончился, небо стало выше, но все же было
затянуто. Вода не прибыла, даже чуть-чуть упала, но не достигла уровня
вчерашнего утра. За завтраком развешиваю по окрестным кустам отсыревшие вещи
для просушки. В фотоаппарате засветился огонек, он дает мне "добро" на
съемку! Может, фотоаппарат вылечился, шерстяной носок сделал свое доброе
дело! На радостях делаю несколько кадров, но вскоре разочарование приходит
на смену радости: фотоаппарат снова проявляет прежние симптомы болезни.
Мне не сидится на месте: погода вполне ходовая, решаю идти по тундре
вдоль реки. Рюкзак получается увесистым, и это при том, что каяк я оставляю
неразобранным на стоянке, для второй ходки, а пустая стеклянная банка из-под
икры красуется под деревом. Выхожу через кусты на протоку. Ну и мощная же
она! Как я вчера ее переходила? Сейчас, с рюкзаком, у меня явно не
получится. Сбросив груз, возвращаюсь за плавсредством. Памятуя о вчерашнем