"Марина Галкина. Одна на краю света " - читать интересную книгу автора

его начинает задираться кверху, когда мой кораблик норовит встать на свечку,
мне рукой приходится давить на носовую веревку, прижимать нос к воде. Тут и
без куста нелегко, но вот впереди ненавистный силуэт. Я уже заранее понимаю,
хватит ли моего роста, чтобы, не прекращая движения, с веревкой на поднятых
руках обойти это препятствие.
Если струя не слишком сильная, и каяк идет позади меня, частенько
веревка цепляется уже сзади, когда я обошла куст, но я тяну ее, причесывая
крону, уже одна ветка отпустила, вторая. Ну вот, сейчас схватит третья!
Пускаю по веревке волну, радуюсь, если удается перебросить повод через
ветвь. Иногда, если куст слабо держится, я, даже зацепив его веревкой, все
же продолжаю тянуть и просто вырываю его и сбрасываю в реку.
Ну, а если при всех этих манипуляциях натяжение веревки ослабевает,
каяк теряет управление и прибивается к берегу, это значит, что мне надо
возвращаться. Распутываю веревку, сползаю по откосу, огибаю куст по кромке
воды, если позволяет берег. А местами пробираюсь и по пояс в воде, цепляясь
за мелкий кустарник. Ничего страшного, просто теряется скорость, и уходят
силы.
На глубоких перекатах иду, как во сне, с трудом переставляя ноги,
перебарывая упругую воду. Поток сдавливает всю многослойную "капусту" моей
гидрозащиты - штаны шерстяные, штаны х/б, гидроштаны из чернухи и капроновые
штаны с полосами пены. И все же, выходя на берег, ощущаю, что с ног как
будто снимаются гири. Насколько же ледяная эта вода, текущая по вечной
мерзлоте!
Помню, один куст меня очень разозлил даже прежде, чем я приблизилась к
нему. Мысленно обругав его, я спотыкаюсь, еще не прикоснувшись к нему, и
сильно, всем телом, с грохотом рушусь на гальку. Мое колено спасает защитная
пена на штанах. Решаю больше не злиться на ивы, и в моем дневнике появляется
запись: "Здешняя ива - очень благодарное деревце, так хорошо горит. Такой
жар, очень теплоемкое".
А чозении - те же ивы, не они ли спасли меня, приютили в непогоду? Вот
и сейчас обедаю среди еще изредка попадающихся островков этих благодатных
деревьев. Дрова жаркие, настоящий костер - не надо постоянно подкладывать
веточки, толстые палки дают угли. Пеку на них хариусов, словно в печке. Что
за чудо! Такого кушанья не отведаешь в лучшем ресторане!
Да, тогда я еще не знала, что до настоящего большого костра мне теперь
очень далеко...
Налимья речка, а где же налимы? Пока мне попадаются только хариусы.
Ловлю их ровно столько, сколько нужно, здесь они ловятся без проблем. Не
обязательно за уловом у переката, а даже просто на быстротоке. Заброс -
рыба.
У необычно высокой для здешних мест отвесной семиметровой скалы,
обрывающейся в воду, темным пятном вырисовывается глубокая яма. Кто там
ходит на дне? Забилось сердце отъявленного рыболова. Заброс - блесна, не
долетев и до середины, плюхается на мелкоте, пуская рябь. Ах, незадача!
Забарахлила катушка спиннинга, разболталась и плохо крутится. Ножом срезаю с
подошвы кроссовки кусочек резинки, накручиваю на винт катушки, словно гайку.
Заработало! Заброс - вездесущий хариус на крючке.
Обеды у меня пошли стандартные - уха в большом котелке, проще говоря,
рыба вареная. И на второе - рыба печеная. Насаживаю потрошеного хариуса на
прутик и пеку у огня. В уху для навара добавляю столовую ложку супа из