"Марина Галкина. Одна на краю света " - читать интересную книгу автора

некрупные, и ноги могли лишь проваливаться в воду между ними, не находя
достаточной по площади опоры. Сначала я даже не могла найти местечко, чтобы
скинуть рюкзак и подышать - нигде не присесть - все мокро. "Но зато здесь
вполне можно вести каяк на веревочке", - мысленно отмечала я и радовалась
такому факту.
Еще мне в голову как озарение приходит мысль о том, что я могу
перехитрить фотоаппарат. И почему же я не догадалась об этом раньше! Если
после съемки нескольких кадров фотоаппарат начинает самопроизвольно мотать
пленку вперед до конца, мне нужно просто после каждого кадра вынимать
батарейку!
Вижу - потрясающее освещение, над дальними горами полосами светит
солнце. Ах, у меня же в фотоаппарате перемотанная вперед пленка с отснятой
вчера вечером парой кадров. Может, фотоаппарат еще не смотал пленку в
кассету. Фотоаппарат лежал в чехле. Даже если он самостоятельно делал кадры
в темноте палатки, пленка должна была остаться незасвеченной. Чтобы
сохранить эту пленку для будущей съемки нужно перемотать ее в кассету
вручную, оставить незатянутым язычок, чтобы потом можно было вставить эту
кассету повторно.
Надо торопиться, световая панорама быстро изменяется! Не ленюсь. На
широком просторе, посреди болота, на леденящем ветру вытаскиваю гермомешок и
внутри него, в непроницаемо темном пространстве, провожу необходимые
манипуляции. Убираю спасенную кассету до худших времен, а пока достаю новую,
вставляю, делаю несколько кадров, вытаскиваю батарейку, издаю победный клич
и радостно шествую дальше.
Надо сказать, что долго радоваться мне было не суждено. На очередном
приглянувшемся мне пейзаже удовлетворенно достаю фотоаппарат, вставляю
батарейку... Этот негодный предмет цивилизации в моих руках мгновенно
зажужжал, со скоростью автоматной очереди, без передыху проматывая вперед
кадры (с засветкой или нет, мне было неизвестно). "Вот зараза!" - ругаюсь я.
Фотоаппарат затих, припадаю к окошечку - Е не горит! Затаив дыхание, щелкаю
кадр. Фотоаппарат тут же снова резво зажужжал, быстро промотав пленку, на
этот раз уже до конца - на табло высветился ноль. И тут же заработал,
сматывая пленку в кассету. "Все! - в сердцах решаю я. - Бесполезно! Нет у
меня фотоаппарата, про него нужно просто забыть..."
Началось понижение, пошли водотоки в сторону Танюрера. Тундровые кочки
становились суше. Долина сужалась. Появились каменистые участки, крутые
перегибы распадков и бортов ручья. Редкие тающие снежники. К кустикам
цепляющейся за ноги карликовой березки на склонах прибавились кустики ивы.
Ниже, чем по колено, но с большими, "настоящими", выделяющимися, заметными
издалека листьями, эти взрослые малютки еще не годились на дрова.
Я стремилась к слиянию двух ручьев - впереди, за пологим отрогом, уже
просматривалась долина правого притока. Оттуда, надеялась я, можно будет
плыть.
Сильный северо-западный встречный ветер все больше мешал идти, давил на
рюкзак, разворачивая его, усиливая нагрузку то на одну, то на другую лямку.
Убираю немного торчащие вверх и парусящие лопасти весел, разворачиваю их
вниз, вдоль боков рюкзака. Теперь ветер заунывно свистит в дырочку трубы
весла.
Перед стрелкой, в выположившемся ложе ручья, вижу кажущуюся обширной
после постоянных участков падения ровную водную гладь плеса с россыпью