"Владимир Галкин. Чудные зерна: сибирские сказы" - читать интересную книгу автора

и продолжил...
В деревне Уськино, что у Московского тракта, Ерофей Клюкин жил. Смолоду
не женился - девка обманула: парень к ней всем сердцем, а она покрутила да
за другого пошла. Он больше ни к кому и не сватался, один хозяйствовал:
землю пахал, овес для лошадей почтовых растил - станции-то от самой Москвы
по всему тракту стояли.
Как-то зимой случилось Ерофею в город ночью поехать. Дорога сначала
лесом шла, потом по степи побежала, он вожжи-то и опустил, дескать, Гнедко
сам по тракту довезет.
Лежит в санях, в звездное небо глядит. Вдруг лошадь стала, и будто
из-под земли бородатых двое. Кистенем Ерофея .по темечку, да хорошо -
скользом прошло, не до смерти ушибли...
Очнулся - ночь на исходе, в голове шумит. Все ж приподнялся, по
сторонам поглядел - лежит он на тракте в санях, а лошади нет, увели.
Заплакал было Ерофей с горя, да услышал звон колокольчика. Подъехала тройка:
один конь белый, другой вороной, третий рыжий, будто огонь. Кучер - старик
бородатый - с облучка крикнул:
- Впрягайся вместо коня, Ерофей, да волоки, по моему следу.
Дернул вожжами, и полетели саночки, только пыль снежная столбом
закрутилась, и хохот удалой послышался. А пыль шибче крутит, словно иглами
лицо колет, ветер шапку сбивает. Ерофей не знает, как быть, а тут над
головой опять крикнул кто-то:
- Впрягайся, не то замерзнешь лежа-то!
Почесал Ерофей темечко ушибленное, впрягся и потащил сани. Во все глаза
глядит, на сажень ничего не видит. Вскоре взмок, из сил выбился. Присел на
снежный холмик. "Пропал", - думает. Вдруг морда лошадиная из темноты
высунулась.
- Свят! Свят! Свят! - закрестился Ерофей, а морда к нему губами
тянется. "Да это ж Гнедко мой!" - обрадовался он, вскочил, за шею коня
обнял.
Вскоре снег реже пошел, светлее стало. Запряг Ерофей коня, хотел ехать,
но увидел; из сугробчика, на котором сидел, нога торчит. Разгреб снег, а там
бородатых двое лежат, скорченные. "Замерзли, поди",- подумал Ерофей, да
заметил: у обоих армяки на груди в крови свежей. Ерофей с перепугу в сани
прыгнул и погнал в город. Приехал на постоялый двор, знакомого ямщика -
Кузьму Дерюгина встретил, с их деревни родом, тот и повел Ерофея в трактир.
Выпили по маленькой, Ерофей рассказал, что с ним приключилось, шишку на
голове показал. Ямщик подумал, сказал серьезно:
- Это, Ероха, ты Ямщицкого Деда встретил, гуляет он по дороге нонче: то
юродивым нищим прикинется, то ямщиком удалым, то стариком кучером. Для нас
он прямо спаситель - в округе давно разбойники безобразят. Все норовят в
пургу да в метель, чтоб следов не было. Управы на них нет, только Дедка
Ямщицкий и гоняет их. А появился он вот как. Один из наших собрался груз
ценный и срочный везти. Отец ему и говорит: "Солнце средь бела дня за тучи
скрылось - быть метели". Тот не послушал: "Чего мне метели бояться?! Не
впервой, да и ехать-то недалече".
Старик и успокоился, сына отправил, а через час такая вихритень
поднялась, два дня бушевала. Как поутихла, люди с почтой отправились. В двух
верстах от городка у дороги сугробчик увидели. Разрыли, а там парень сидит
скрюченный, а лошадь и груз пропали. Сначала думали - замерз, но потом в