"Иштван Галл. Первоапрельский дурак " - читать интересную книгу автора

свинцовую примочку, и, выпив чашку кофе с молоком, раненый погрузился в сон,
так что все в замке довольны, а для любой экономки это предел мечтаний.
Более того, сама она тоже довольна - ведь события развернулись так быстро,
что в кухне еще не успел простынуть кофе, и если сейчас ей будет дозволено
подать его... Однако в этой милости судьба отказывает ей.
Тупой хлопок отдаленного взрыва слышится даже здесь, в кабинете.
Господин Миклош вскидывает голову.
- Что это? Вы слышали, Мили?
- Слышала. - Мили оскорбленно кивает головой, - Но ведь это не у нас: в
усадьбе и в доме полный порядок.
Ее начинает раздражать этот несуразно-бестолковый день, когда без ее
ведома происходят всяческие непредвиденные события, нарушая привычный
обиход. Она нервным жестом прячет руки под фартук.
Ради поспешно выходит на террасу.
Подслеповато щурится, но все равно ничего не видит. Прислушивается -
вокруг тихо. Лишь оголенные ветви деревьев сердито шелестят, сшибаясь друг с
дружкой под очередным порывом ветра.
Садовник стоит на усыпанной гравием дорожке; он делает несколько шагов
по направлению к дому, и мелкие камешки хрустят у него под ногами.
- Это вы, Иштван?
- Так точно, ваше высокоблагородие.
- Шум какой-то раздался, вы не слышали?
- Звук шел вроде бы со стороны города. А может, и не совсем из города,
а откуда-то ближе. - Садовник прикидывает про себя, стоит ли говорить
правду, затем все-таки произносит: - Со стороны винокуренного завода.
Господин Миклош, пораженный в самое сердце, склоняется, ложась грудью
на каменный парапет. Садовник, запрокинув голову, устремляет на него
преданный взгляд; террасу отделяет от парка каких-нибудь полтора метра.
- Вы уверены в том, что говорите, Иштван? - внезапно охрипшим голосом
спрашивает Ради.
- Не уверен, ваше высокоблагородие. Но вроде бы мне так показалось.
- Винокуренный завод?..
- Так точно, ваш винокуренный завод... Сказывают, будто немцы
собираются все взорвать, если придется давать деру. А теперь-то уж, ясное
дело, придется...
Господин Миклош знает, что старший брат этого садовника у городских
властей на примете: после событий девятнадцатого года Ради не раз упрекали в
том, что он терпит этого опасного типа у себя на винокуренном заводе. Однако
на то у хозяина были свои соображения. И вот сейчас время подтвердило его
правоту.
Господин Миклош едва в силах совладать со своим волнением. Должно быть,
этим и объясняются его последующие слова.
- Грядут тяжкие дни, Иштван, - произносит он, перегнувшись через
парапет. - Нам необходимо держаться сообща. Вы понимаете, что я хочу
сказать?
- Если вашему высокоблагородию так угодно...
- Да, Иштван, мне так угодно!
Словно собираясь скрепить уговор рукопожатием, Ради тянется вниз,
однако парапет террасы слишком высок, и стоящий на земле Иштван Мухаи
понапрасну в растерянности простирает руки кверху - им не дотянуться друг до